Валентина Лесунова - Ликер "Слезки" (СИ)

   - Нет, Ламара, извините, в другой раз, - отказалась я за всех.

   - Странные вы, ведь грузины вас приглашают. Вы ведь любите грузин. Люба, тебе работа, сменишь молнию на куртке и зашьёшь, где надо. Новый год я буду встречать в лесу, на даче у профессора.

   Вот что она прятала за спиной: малинового цвета спортивную куртку.

   - Не поняла. - Надежда грозно сдвинула густые брови и брезгливо вытянула нижнюю губу, - у Любаши эксперимент. Озимые проклюнулись, она туда-сюда мотается. Теплица в деревне, полчаса на электричке.

   - Ничего, справится. Вы, русские - жёны декабристов. Для вас ничего невозможного нет, - Ламара бросила куртку на Любину кровать и, царственно вскинув голову, легко вынесла за порог своё тяжёлое тело. Обычно она с трудом передвигалась на толстых ногах.

   Люба улыбалась, сравнение с женой декабриста вряд ли ей пришлось по вкусу. Но она старалась сглаживать назревавшие скандалы, так воспитана, и знала, что значат соседи, - их семья немало хлебнула из-за репрессированного при Сталине отца. Да еще в общежитии редко, но случались кровавые драки между мужчинами, - в аспирантуре училось много приезжих из южных республик, провокаторами драк часто бывали женщины.

   - Ты, что, не можешь её послать подальше? - возмутилась Надежда.

   - Тише, услышит. Не надо ссориться.

   - Как хочешь.

   Первой исчезла Вера. Надежда устало оглядела нас красными от бессонницы глазами, тяжело вздохнула и ушла тоже.

   Люба загадочно улыбалась. Ожидался ещё сюрприз. Она достала из-под кровати дорожную сумку и с натугой вытащила микроскоп, таких массивных я еще не видела. Школьный видела в кабинете биологии, даже что-то там смотрела, плохо помню, кажется лист тополя. Этот настоящий, для серьезных опытов.

   - Вот, списанный, но работает. Пришлось заплатить. Все деньги на него ушли.

   - Как ты такую тяжесть дотащила?

   Вопрос повис в воздухе.

   Она капнула воды на стекло, сунула под объектив и стала разглядывать в окуляр.

   - Что делается! Ты только посмотри, сколько микробов! Так и бегают, а мы такую воду пьём!

   Поскребла ладони, под ногтями, грязь стряхнула на стекло и долго разглядывала, потом поскребла свой лоб, поковыряла палочкой в ушах. Все это рассматривала под микроскопом и громко удивлялась. Знакомая сцена.

   - Люба, ты Шукшина читала?

   Она молчала, сосредоточенно изучая каплю ликёра.

   - Сколько их! Живые, шевелятся! Из воздуха попали, и спирт их не уничтожил!

   - Может, так надо?

   - Что надо?

   - Всё живое должно шевелиться.

   - Спирт - антисептик, убивает микробов.

   - И что мы после этого пьём?

   - Действительно, - Люба задумчиво посмотрела на меня.

   Я легла спать. Несколько раз просыпалась и видела Любину спину, склонившуюся над микроскопом.

   Денег ни у кого так и не появилось. Мы с Надеждой писали диссертации, через неделю нас ждала предзащита. Естественно, не замечали ничего и никого вокруг. Люба рано утром уезжала в деревню, возвращалась поздно, шла в душ, когда я уже спала, к микроскопу на столе больше не притрагивалась.

   Тридцатого декабря, вечером, вернувшись из деревни, устало сказала:

   - Эксперимент не идёт, диссертация под вопросом.

   Я знала, что Люба облучала лазером ячмень и ждала всходов в теплице. Суть её

   исследования: доказать, что облучённые лазером перед посадкой зерна ячменя всходят раньше не облученных. Если не так, значит, зря Люба провела годы в аспирантуре. Даже я, гуманитарий, понимала это.

   - Может, съездим в деревню? Я тебе покажу всходы. Надо ехать с утра, в теплице