Валентина Лесунова - Певичка (СИ)

основном людям без адреса. Недавно встретил пожилую женщину, двадцать лет назад работала дежурной на вокзале. Сам забыл, она напомнила, как он бомжам покупал очки и лекарства, пытался организовать бесплатное питание, получилось, но ненадолго. Чинуши запретили, - антисанитария. Им надо было заплатить, но он так и не смог переступить через ненависть к ним как к классу.

   За девяносто третьим годом три темно-красных ежедневника - 1994 и черный - 1995, записаны от корки до корки мельчайшим почерком, сам читал с помощью лупы, такой был период, насыщенный событиями. Дальше общие тетради с веселенькими сказочными героями на обложках, покупал себе и детям.

   Жена несколько раз порывалась освободить полку, непонятно для чего, но он возмущался: такой труд, с руками оторвут, да еще заплатят. Когда? Когда-нибудь обязательно, может, после его смерти, значит, деньги внуку достанутся.

   Потом завел электронную книжку, удобно, всегда под рукой, записи вносил несколько раз в день. Своеобразная медитация, остановка, выход из потока бытовых забот. В эти моменты бесполезно обращаться к нему. "Неужели не слышишь?" - допытывалась жена. Не верила, а ведь, в самом деле, не слышал, - удивлялся он себе.

   Сын тепло комментировал: "Батяня со склерозником в астрале", дочь зло шипела: "Опять свой шизник заполняет, за это не платят".

   Редкая привычка, статистики были бы в восторге, много лет записывать ежедневные расходы, как объяснял любопытным: из уважения к фактам. Что ж, пройдя в молодости судебный процесс, потом отсидка по антисоветской статье, на собственном опыте познал: бла-бла-бла не для серьезных людей.

   Читали ли его записи домашние? Вряд ли, писал так мелко, жена говорила муравьиным почерком, кому надо разбираться, если даже через лупу не всегда сам мог разглядеть. Хотя подозревал, почерк не препятствие для жены. Да дочь грозилась доказать по отцовским записям, что брату все, что захочет, а ей ничего, но угроза пока не реализована, как и обещание получить наконец диплом юриста, ведь столько денег угрохано в ее учебу, кстати, обещала траты вернуть.

   Жаль сын без высшего образования, только строительный техникум. Все, что смогли с женой, ушло на дочь. Одна радость, внука им родила.

   Толстые ежедневники - страница на день, помогали приобретать друзья. Так черный привез друг Томас из Риги, спешил успеть к Новому году. Вскоре он умер. В девяносто пятом умер младший брат, тоже сидел вместе с ним. В том году много было похорон, помотался по стране, но грех не проводить друзей - политзэков в последний путь.

   Он потянул за черный корешок - 1995, и вместе с ним в руки упала книжка небольшого формата темно-синего цвета, из Парижа, подарок на его пятидесятилетие. Бархатистая на ощупь обложка с золотым тиснением: "JOURNAL INTIME", внутри голубоватые лощеные страницы в мелкую клетку - французы ценят изящные предметы и умеют их делать.

   Дочь увидела, ей тогда было десять лет, как сейчас внуку, разрыдалась, вдвоем с женой отбились, Ирина получила взамен куклу с наворотами.

   Он провел пальцем по бархатистой обложке с угольными переливами, подержал в ладонях, раскрыл наугад и прочитал:

   "4 ноября 1995

   Аренда малого зала Консерватории

   Оплата аккомпаниатору

   Подарки приме, как-то букеты, коробка конфет с белой начинкой и молочный шоколад".

   "Молочный шоколад" подчеркнуто двумя линиями. Он любил черный, и в голове не укладывалось, как можно есть какой-то другой с добавками. Кофе не пил, напился, когда в политзоне получал передачи, в том числе и от Amnesty International. О таком кофе сейчас и не мечтает. Бурду, которую пьет дочь, называет отваром из бледных поганок.

   "Видеосъемка

   Проезд до места и обратно членов организации, по списку".

   Концерт состоялся в рабочий день, но никто, кроме него и Коляна не работал, нищие бездельники, получали жалкие крохи за участие в

--">