Ольга Шлыкова - Мост (СИ)

ему даже в голову не пришло, что это зовут его, и он продолжил свой путь, но крик повторился.

  - Кажется, это зовут вас. - Сказала Людмила. - Кричат из промзоны.

  Кононов поспешил на крик, и вдруг резко остановился, когда услышал слова Людмилы: "Господи, да это же Гордецов. Его этапировали сюда всего полгода назад, он проводит демонтаж..." - но Кононов уже не слышал Людмилу. Он наклонился, сжал руками свои колени, и зарыдал в голос.

   Михаил открыл глаза, и понял, что лежит на лавке в бывшей санчасти. На лбу у него мокрая тряпка, его мундир на столе, рукав нижней рубахи закатан, и Людмила ставит ему укол. А в дверях стоит Ромка Гордецов, брат его жены. Ромку кто-то отодвигает, и перед Кононовым появляется доктор Чистяков.

  - Нус, товарищ генерал, и чего это вы в обморок грохнулись? Хорошо, что на сухом месте, а то бы новенький мундир измахратил.

  Не слушая Чистякова, Кононов встал, и сгрёб Ромку в охапку.

  Всю ночь Михаил и Рома сидели при свечах в подростковом бараке на Славкиных нарах, пили спирт, и закусывали картошкой, которую сварил Чистяков. Ближе к утру, Людмила принесла им большой чайник с кипятком, две оловянных кружки, целую булку хлеба, и аккуратно нарезанное сало. Она увидела, что бравый генерал и изможденный ЗК спят в обнимку, накрывшись шинелью Кононова.

  Возвращался в Ленинград Кононов долго. Сначала он остановился в Казани, чтобы рассказать Рашиду про Славку. Он зашёл и к Катерине, по просьбе Ромки, и навсегда запомнил её остекленевший взгляд, после того, как Михаил сказал, что Роман жив, и всего через месяц вернётся домой. Он не стал ей рассказывать, что её муж провёл почти четыре года в немецком плену, и работал на заводе в Германии. Благодаря тому, что Рому освободили американцы, а не советские войска, его не приравняли к дезертирам изменникам, когда он добровольно вернулся на родину. Хотя через фильтрационный лагерь он всё-таки прошёл, и был направлен на временные принудительные работы по демонтажу оборудования завода боеприпасов, который возвращали из Сибири в Харьков. Добравшись до Москвы, Кононов долго ходил по инстанциям, добиваясь отмены приговора хирургу Дёминой. Как только суд приступил к повторному рассмотрению её дела, дело это развалилось, как карточный домик. Сохранилась карта того парня, который умер после операции, которую сделала Людмила. Никакого криминала в действиях хирурга обнаружено не было, и даже мать парня, отправившая Людмилу в лагерь, спустя годы, принесла ей свои извинения.

  Когда Кононов, наконец, сел в поезд Москва - Ленинград, он выбросил из головы всё, кроме последнего разговора с Людмилой на крыльце дома Чистякова.

  - Вы замужем? - Неожиданно для себя самого спросил Людмилу Кононов.

  - Была. Мой муж умер ещё до войны.

  Кононов посмотрел в глаза Людмиле, и сказал всего два слова:

  - Я вернусь.

  Михаил и Маруся долго решали, что делать с золотом Тамары Ивановны. Маруся хотела сложить в банку из-под варенья и золото, и полотняные мешочки, и вернуть Тамаре. А Михаил хотел просто высыпать и монеты, и кольца в Неву. "Она всё равно давно смирилась с тем, что потеряла свои сокровища" - Говорил Михаил. Сошлись на том, что Маруся сама найдёт Тамару Ивановну, расскажет историю Славки, и вернёт её золото, которое так его подвело.

   Эпилог

  Весеннее половодье отступило, и Киргизка спокойно несла свои воды в Томь. Любимые плакучие ивы Николая Михайловича Кононова давно отцвели, но он всё равно нарезал по несколько веточек для отца и брата.

  - Дедушка, а почему дедушка Слава никогда к нам не выходит? - Пятилетняя Полинка, смотрела на деда, и хлопала глазами. - Ты всегда говоришь, что мы пошли к дедушке Славе, а его тут совсем и нет.

  - Он здесь, и даже видит, и слышит нас. Я же тебе рассказывал, что он лежит в другом месте, а погиб здесь.

  - В другом месте, это где дедушка Миша и бабушка Люда?

  - Нет. Они лежат на новом городском кладбище. А Слава на старом деревенском.

--">