Эдуард Дроссель - Единственное решение проблемы? (СИ)

огляделся.

  - Вот что, друг мой, у меня там на улице осталась машина и если никто её до сих пор не угнал, может мы сядем в неё и поедем поговорить куда-нибудь в более подходящее место?

  Быстро взвесив "за" и "против", Бретт согласился. Агент Донахью говорил довольно убедительно и выглядел как человек, который знает, что происходит и что нужно делать, а значит у него можно получить ответы на ту уйму вопросов, которая крутилась в голове у Бретта. С учётом того, что он сегодня видел, у него не было причин не доверять мистеру Британский Акцент.

  Машина оказалась припаркована в начале переулка - здоровенный чёрный внедорожник, какие обычно использует ФБР. В салоне Бретт постарался получше рассмотреть своего нового знакомого. Новый, с иголочки, костюм, узел галстука завязан идеально. Открытое лицо, чистый и бесстрастный взгляд, прямая осанка и ни грамма лишних эмоций не хуже акцента выдавали в агенте Донахью типичного британца - какими Бретт привык представлять себе типичных британцев. Старший агент был тщательно ухожен и аккуратно причёсан, словно потомственный аристократ, а не чиновник государственного ведомства, работающий за зарплату.

  Усадив Бретта в машину, Руфус Донахью неспешно покатил по улицам ночного города. Бретт подумал о том, насколько это парадоксально - где-то в темноте людьми питаются запредельные твари, а люди спят или зависают в ночных клубах и в ус не дуют. Эти размышления вернули его к воспоминаниям о Терри и он усилием воли постарался их отогнать, потому что это было единственным, что его по-настоящему волновало во всей этой истории. Факт существования имаго он принял так, словно это была самая заурядная новость, вроде сообщения об очередном сумасшедшем террористе, подлежащим ликвидации, или кровавом диктаторе.

  Кое-что ему хотелось прояснить в первую очередь.

  - Эта травма... Как вы её называли? - спросил он.

  - "Травма прозрения".

  - Вот-вот. Можно о ней поподробнее?

  Агент Донахью глубоко вздохнул, как бы решая, с чего начать.

  - Люди постоянно травмируются, - заговорил он. - Каждый день в больницах стоят километровые очереди тех, кто что-нибудь себе сломал, разбил, вывихнул, проломил или порезал. Некоторая часть травм приходится на голову и в той или иной степени затрагивает мозг. И лишь в единичных случаях травма головы становится "травмой прозрения". С мозгом при этом что-то происходит и человек получает способность видеть имаго, монстров из ночного кошмара. Но травма всегда связана с затылочной частью, где расположен зрительный центр. Как показывает практика, травмироваться подобным образом проще всего на войне.

  - А вы на какой войне травмировались? - поинтересовался у агента Донахью Бретт.

  - Не на войне, друг мой. Со мной была другая история. Как ты наверно уже заметил по моему акценту и внешности, я родом из старушки Британии. Пока весь мир не захлестнуло волной исламского терроризма, нам не давали покоя другие террористы - ирландские. Однажды ИРА взорвала очередную бомбу на вокзале, а мне не посчастливилось при этом оказаться поблизости. Я был тогда ребёнком, так что можно сказать, я вижу имаго почти всю жизнь... После того случая моя семья перебралась в Америку, которая в те времена была значительно более безопасным местом.

  Он покосился на Бретта.

  - Возможно, ты всё ещё подозреваешь, что видел галлюцинацию? Это не так, друг мой, ведь я видел то же самое, а с галлюцинациями так не бывает.

  Помолчав, он продолжил:

  - Остаётся воздать хвалу небесам и сильным мира сего за развитие информационных технологий. В былые времена мы с тобой, возможно, никогда бы не встретились. Твоё личное дело - бумажное личное дело - было бы заперто в каком-нибудь секретном-пресекретном архиве. Произошло бы чудо, если бы я или кто-то ещё на него наткнулся. Иногда я прихожу в ужас, когда представляю, сколько времени приходилось тратить нашим предшественникам на возню с кипами бумаг. В отличие от них, я могу получить доступ к любым базам данных буквально не выходя из дому. Наш отдел

--">