Юрий Сергеевич Аракчеев - Хитрые лошади

Юрий Аракчеев ХИТРЫЕ ЛОШАДИ

Лошадь выросла в деревне, юность ее прошла в поле. Приятно вспомнить, как была она горячим длинноногим жеребенком, носилась по цветущему лугу, вдыхая сытные ароматы трав, и играла со своими сверстниками.

Но вот она стала красивой породистой молодой кобылой. Все вокруг говорили, что она, к тому же еще, и талантливая. И на зиму ее взяли в цирк.

Лошадь была не только талантливая, но и умная, она много чего понимала. Например, она поняла, что хотя в цирке нет цветущих полей и лугов, но там зато нет и холодного зимнего ветра, снега и грязи. И там сытно кормят. И еще в цирке хорошее общество. Было, с кем пообщаться. Правда, кони здесь какие-то странные, но все-таки кони же…

Талантливая лошадь была еще и гордая. Когда она поняла, чего от нее хотят хозяева — чтобы она тупо носилась по кругу, а на ее спине в это время какой-то человек, одетый в трико, а то и несколько сразу выделывали бы черт знает что, — она решила, что с ней такого никогда не будет. Скакать под всадником в поле — это еще куда ни шло. Быть запряженной в легкую повозку и бежать по ипподрому, стараясь опередить своих соперников и соперниц — это тоже все-таки жизнь, это не унижает достоинства. Но подставлять свой хребет, бегая, как дура, по кругу… Нет, ни за что.

Умная лошадь понимала, что бороться с действительностью в ее положении не так просто. Ведь ясно же, что если она будет слишком уж упираться, если сразу даст всем понять, что с ней этот номер не пройдет, то рассердит хозяина, ее выгонят из цирка, и она лишится всех своих теперешних преимуществ.

И она решила схитрить.

Совсем не позволять вскакивать ногами на свою спину рискованно — ее выгонят, конечно, в два счета. И она решила так: пусть иногда вскакивают, она позволит, но в следующий же момент сбросит этот унизительный груз. Так она протянет время как можно дольше, а если ее в конце концов выгонят — пусть. Зато хоть какое-то время она поживет сытно и интересно. Главное перезимовать…

— Но ведь это же наивно — думать, что хозяева ничего не поймут и будут терпеть твои выходки, — грустно сказал ей конь Савелий, когда она в порыве откровенности поделилась с ним своими хитрыми планами. — Или тебя выгонят очень быстро, или ты станешь точно такой же, как и мы все. Очень даже просто… — Конь тяжело вздохнул и опустил голову к ведру с овсом. — Мы все ведь когда-то так думали, а теперь вот… — И он принялся лениво жевать вкусные зерна. — Да и то, если разобраться, ничего ведь такого особенного нет в том, что по твоей спине прыгают. Подумаешь! Вечерок попрыгают, а зато потом и ночь твоя, и утро, и день, если, конечно, нет репетиций. И овса вволю…

— Жаль мне тебя, Савлий, — сказала Талантливая лошадь, и в глазах ее горел хитрый огонек. — Все-то ты свои жеребячьи идеалы забыл. Одно слово — кастрированный. По мне так пусть и впроголодь, а — на свободе. Вот, покручусь здесь маленько, перезимую, а потом… За ветром — в поле!

— Ну, давай, давай, — тихо сказал Савелий и обиженно отвернулся.

И начала Талантливая лошадь хитрить. То ловко крупом вильнет, когда попытается наездник на нее вскочить, то вскочить позволит, а как только он подпрыгнет — тут она слегка ноги в коленках согнет, он и приземлится так неловко, что чуть шею себе не свернет. И так она старается все это незаметно делать, что никто не может ее в коварстве и гордости обвинить. А то больной прикинется — не ест, не пьет, еле ногами двигает — и как раз тогда, когда главные репетиции намечены.

Долго она так сопротивлялась, и казалось уже, что все, что так будет всегда — ей удалось обмануть хозяина цирка, и держит он ее исключительно за красоту и талантливость. Она привыкла к этой сытной, вольготной жизни. Но однажды — это было в хмурый день ранней весны, и на цирковом дворе моросил холодный мелкий дождь, пахло навозом и весенней грязью… — она не выспалась, и когда ее вывели на манеж, никак не могла отделаться от дремоты и даже немного подремывала на бегу, когда бежала по кругу.

Она и не заметила, как акробат-наездник выполнил на ее спине все свои сумасшедшие трюки, а потом пригласил и своих друзей. И когда лошадь, наконец, опомнилась, четверо акробатов поочереди уже выделывали на ее спине черт знает что.

Она даже не успела взбрыкнуть — довольные наездники закончили номер и радовались, а главный ласково потрепал ее красивую морду.

— Я же говорил, что она талантливая, вот и все теперь --">