Вероника Алещенкова - Cказка о Гузмании (СИ)

понимаешь.

  Но мушка продолжала:

  - Можешь думать, что хочешь. Но я летаю по всей квартире и видела много цветущих фиалок. Когда их цветы отцветали, лепестки становились коричневыми.

  - Как коричневыми?

  - Да-да, коричневыми. И твои два верхних лепестка стали коричневыми, - говорила мушка.

  - Ты ошибаешься. Они должны быть розовыми.

  - Нет, они коричневые. Они засохли. Поэтому ты их не чувствуешь.

  Гузмания повторяла, как эхо: "Коричневые, не розовые. Я их не чувствую. Они засохли. Раз коричневые, то засохли..."

  - Так что же мне делать? - испуганно закричала Гузмания.

  - Ничего не надо делать. Ведь все цветы засыхают! Видимо, пришло время засохнуть и твоему цветку, - ответила мушка.

  - Нет! Он не может засохнуть. Ведь это самая красивая моя часть. Мой цветок всегда радует хозяев оранжереи. Что случиться, если он засохнет? Так-то ты, мушка, отплатила за то добро, которое я для тебя делала?

  - Но я ведь ничего плохого не сделала. Я лишь сказала, что увидела.

  - Лети дальше мушка, - возмущенно прокричала Гузмания.

  - Я полечу. Но это ты сама ничего не понимаешь.

  - А что я должна понимать? Для чего цвету?

  Но мушка уже улетела и не услышала вопроса Гузмании.

  Гузмания волновалась. Ее листья то опускались, то поднимались. Она не могла понять, что она должна была понимать. Когда-то давно она жила возле мамы Гузмании. Мама говорила, что их оранжерея самая известная, что туда приходило полюбоваться на Гузмании огромное количество людей. Цветок мамы-Гузмании был огромный, розовый. Но цветы, как рассказывала мама, у Гузманий могут быть разных цветов - розовые, желтые, оранжевые, малиновые, темно-бордовые, белые. Гузмания немного успокоилась, ведь у нее был такой же красивый цветок, как и у мамы, и ею тоже все любовались. Еще из рассказов мамы-Гузмании она помнила о том, что необходимо обязательно запасать воду у основания листьев. "Чем больше воды, тем безопаснее", - говорила мама. Но что обозначало "безопаснее"? Зачем было так много запасать воды у основания листьев, если водой всегда поливали, а если воды было мало, то можно было опустить листья и напомнить о том, что надо полить. И хотя Гузмания не понимала для чего это надо, она не осмеливалась ослушаться маминого совета, и постоянно запасала воду у основания листьев. И еще она хорошо помнила рассказ мамы о жизни в тропическом лесу. "Ничего лучше его нет, и даже оранжерея не может с ним идти ни в какое сравнение", - говорила мама. В тропическом лесу ветер обдувает листву, а дождь ее поливает, там летают птицы и они могут даже сесть рядом и угоститься водой, запасаемой у основания листьев, а потом пропеть красивую песню в благодарность за гостеприимство. И там, в тропическом лесу, - лучшем месте для жизни - их Гузманий живет так много и им так весело в дружной семье. Гузмания не могла даже представить, как может выглядеть тропический лес, если оранжерея, в которой она росла, не могла с ним сравниться. Мысли о тропическом лесе немного отвлекли, но Гузмания опять вспомнила про цветок и два лепестка, которые она перестала чувствовать. "А вдруг мушка-дрозофила ничего не понимает? Я не могу доверять только ее мнению. Надо переспросить у кого-нибудь еще. Одно мнение хорошо, а два лучше. Кто мне может помочь? Здесь ползают еще муравьи. Вот их я и спрошу!", - так размышляла Гузмания, ожидая, когда же мимо нее проползет муравей. И когда муравей появился у горшка, чтобы попить водицы, Гузмания заговорила с ним:

  - Доброго здоровья, Муравей! Ты много раз приходил ко мне, и я делилась запасами воды с тобой.

  - Спасибо, Гузмания-красавица, за твое великодушие. Я каждый раз склонял голову перед тобой с благодарностью и бил усами-антеннами друг о друга. По-другому мы не умеем благодарить. Знай, когда мы наклоняем голову и ударяем усами-антеннами, то мы благодарим так, словно ты нас спасла от неминуемой гибели.

  - Я бы хотела тебя попросить посмотреть на верхние листья моего цветка. Я их не чувствую. Я не знаю,

--">