Наталья Германовна Духина - Я не зомби!

дамская половина санитарной зоны обычно пустует. И в этот раз никого. Заперла дверь, скинула одежку. Встала перед большим зеркалом, вперила взгляд в отражение.

Я или не я? Белое, длинное, тощее тело… зачем так грубо, Наталья – не тощее, а стройное. Грудки что надо, пусть маленькие, зато упругие, дольше не обвиснут, как у некоторых. Родинка. Шрам надо лбом, под волосами. Волосенки жидковаты, зато светлые. Виснут сосульками, но это временное явление – помою и распушусь в одуванчик. Все мое и на месте; сомнений нет, передо мной – я. Ф-фу, отлегло.

Но что-то не так. Что?

Ёлы-палы, осязание просело… Трогаю предметы – вроде нормально. Но именно что вроде. Если шарить не глядя – вдвое как минимум упала чувствительность. Спокойно, для паники нет оснований: наверное, сказываются последствия травмы или еще какой гадости, из-за которой я оказалась в боксе.

Согласно моему же отчету из таинственной папки, считывание мозга прошло успешно, и вплоть до момента ИКС я вела обычный образ жизни, исправно ходила на работу.

Работаю я над телепортацией. Не в общем и целом, а в узкой ее части. Ученый из меня так себе, на подпевках, но я стараюсь, вникаю, грызу и в своей области, смею думать, разбираюсь досконально. Мы, работяги, процеживаем горы шлака в поисках зернышка. А находим – его тут же прибирает в свои гребучие лапы начальство. Мы пашем, они стригут. Не заводись, Наталья, испокон веков одни эксплуатировали других, было б с чего расстраиваться.

Момент ИКС случился три недели назад – четвертого июля: я вдруг перестала вести рабочий дневник. Безо всяких на то предпосылок – по крайней мере, они не отражены в предыдущем материале. Чтобы я – да не записывала! – со мной такого в принципе произойти не могло, разве что всемирный потоп или апокалипсис.

Одиннадцатого июля, то есть спустя неделю от момента ИКС, следовала странная запись:

«Успела! Прости и прощай!»

Чисто в моем стиле: красиво излит вопль души, о чем именно – непонятно. Но веет болью. Такой безумной и сильной, что я – нынешняя – стерла ту запись. Ибо нефиг.

И все, больше в отчете ничего нет. Пусто.

Зато есть мое тело, очнувшееся в боксе для телепортированных, и сознание, помнящее события лишь до момента считывания мозга, случившегося полгода назад. Что это значит? Самая вероятная версия – со мной что-то сделали. Не что-то – смелее рассуждай, Наталья! – а конкретно: телепортировали, раз очнулась в боксе для телепортированных. И после закачали полугодовой давности копию.

Одно радует – выпавшие из памяти полгода я вела нормальный образ жизни, судя по скрупулезным записям дневника, значит, и Таня со мной была. Если она и в круглосуточной группе, то две-три недели, а не полгода. Тоже не фонтан – плачет небось, страдает… Нельзя на эту тему думать, расклеюсь. Без психоза, Натик. Я спокойна, спокойна, спокойна…

К опытам по телепортации животных институт приступил не так давно, если мерить глобальными мерками. Начали с мышей, дошли до собак. Благодаря подвижнической работе рядовых сотрудников (намекаю на нас с Лехой) удалось телепортировать живой объект на метр, потом на два, причем в соседний отсек с бетонными перегородками. Отличные результаты! Премии сыпались одна за другой, институт вышел на первые позиции в мировой научной гонке, газеты обещали скорый революционный прорыв и новую эру для человечества.

Но… Существовало маленькое «но»: перемещенные особи становились какими-то… странными. Будто с ума сходили. Падали и лежали, лапами дрыгали. Спустя какое-то время подымались – и начинался концерт: бегали, словно заведенные, по кругу, а некоторые и на человека бросались. Потому-то меня, наверное, и заперли после процедуры в боксе – вдруг в буйство впаду, покрушу имущество, сильная ведь, не рохля какая. А я, по всему, не пришла в себя, валялась недвижно – и тогда в меня закачали копию…

Телепортированных от нас забирали биологи. Меня передернуло – не хватало оказаться в безжалостных лапах и подвергнуться вивисекции! Из их огороженного здания порой раздаются настолько душераздирающие вопли, что сердце заходится от жалости, а перед глазами всплывает картинка: бедных жертв препарируют без наркоза. Вовремя сбежала!

Что дела не совсем благополучны – поняли мы с Лехой еще по первым экспериментам, когда подопытных забирали не сразу. Потом начальство очухалось, навело секретность. Ты работал – а результатов не видел, плоды труда изымались. Что конкретно происходило с --">