Журнал «Вокруг Света» - Журнал «Вокруг Света» №12 за 1989 год

Экспедиция, которую возглавил крупный антрополог профессор Д. А. Золотарев и в состав которой вошли врач Ф. Г. Иванов-Дятлов и этнограф В. В. Чарнолуский, состоялась тогда, когда своеобразию жизненного уклада и культуры лопарей время готовилось нанести жестокие удары. И, как видим сегодня, в ретроспективе, эти удары не замедлили обрушиться на маленький народ: сначала в виде продразверстки, затем в ходе коллективизации и промышленного освоения края, следствием которого были изъятие многих оленьих пастбищ и ликвидация некоторых погостов.

Тогда же, в 1927-м, колоритный «саамский мир» еще существовал...

Передо мной — изданная Географическим обществом книга Д. А. Золатарева «Лопарская экспедиция» (11.1 — 11.7.1927 г.). Перелистываю ее. Итак, 16 января участники экспедиции сошли с поезда на станции Пулозеро, остановились в Пулозерском саамском погосте и занялись антропометрическими измерениями и медицинским осмотром местных жителей. Что же увидели исследователи в этом, первом на своем пути, саамском селении? Цитирую Золотарева: «Близость железной дороги отражается на всем укладе жизни пулозерских лопарей. Они, как и остальные, занимаются оленеводством и рыболовством, но вывозка дров, перевозка грузов и пассажиров играет для них большую роль. При этом нельзя сказать, чтобы они жили безбедно. Разложение старого хозяйственного быта сказывается на пулозерских лопарях, производящих здесь довольно жалкое впечатление». Да, констатировать в печати в 1927 году это объективное положение было еще возможно... Для себя же, для изучения самобытной культуры саамов, Золотарев вынужден был сделать вывод: «...лучше ехать для этнографических наблюдений на Восток, дальше от Мурманки».

«Людьми восьми сезонов» назвал саамов шведский этнограф Эрнст Манкер. Назвал потому, что в разные промысловые сезоны саамы, главной отраслью хозяйства которых издавна была рыбная ловля, кочевали от одного водоема к другому. Когда же, в XIX веке, наряду с рыбной ловлей начало усиленно развиваться оленеводство, годичный цикл кочевок стал включать и места выпаса оленей. И на каждой новой стоянке саамы строили свои сезонные жилища: в бесснежное время — деревянно-земляные вежи или сшитые из брезента чумы — куваксы, зимой — избушки-тупы. У лопарей восточной части Кольского полуострова, где оленеводство быстро заняло главное место, возникла система «двойных» погостов: зимних, во внутренней лесной зоне полуострова, где было больше дров, были возможны свободный выпас оленей и охота, и летних — в прибрежной тундре, на побережье Баренцева моря, где велась ловля рыбы.

В январе, когда началась Лопарская экспедиция, население было сосредоточено в зимних поселениях. Через них и пролег дальнейший маршрут экспедиции: Ловозеро — Семиостровский погост — Каменский погост — Ивановка — зимний Иокангский погост и далее — по русским поселениям Терского берега. Особенно привлек исследователей зимний Иокангский погост, где больше, чем в других упомянутых погостах, чувствовалась устойчивость лопарского хозяйства.

Ничего прямо относящегося к героям Писахова или к обстоятельствам, проясняющим историю создания его рисунков, эта книга Золотарева не содержала.

Я обратился к другой работе антрополога, к его труду «Кольские лопари», также написанному по итогам экспедиции. Логика поиска была простой. После пребывания в зимнем погосте лопари — с наступлением весны — должны были откочевать в Иокангу летнюю. Возможно, там и застал их С. Г. Писахов. И, возможно, те саамы, которых изучали ученые зимой, позировали художнику летом. Действительно, среди фотографий жителей зимнего погоста, приложенных к книге, я обнаружил значившуюся в моем списке Марфу Никитичну Матрехину и Лазаря Федотовича Матрехина, а также Матрену Харлину — ту, что стригла овцу на рисунке Писахова. Но сведения о них в книге Золотарева были крайне скупы: возраст, внешний вид, цвет глаз, рост стоя и сидя...

Значительно большую информацию содержали книги В. В. Чарнолуского. В «Легенде об олене-человеке» Иоканге 1927 года --">