Даниил Широков - Наблюдатель

эльфом свой крупный головной убор стянул и зеленокожий, сверкнув крупным клыком, который не помещался в его рту, даже когда тот был закрыт. Потихоньку, шорох за шорохом, стали обнажать свои лица и остальные. В углу изрядно напилась одним пивом троица эльфов с седыми волосами, где-то совсем рядом со скрипкой расселся отряд крепко сложенных гномов с заплетёнными во множество чёрных кос бородами, а за столом напротив восседали могучие воины орков с крупными шрамами, украшавшими их расслабленные лица.

И в дальнем углу, хрустя закусками, сидело два человека. Одни из многих здесь; впрочем, ни одна раса не имела численного превосходства в контексте присутствовавших в трактире. Первый с упоением читал какой-то магический трактат, периодически проливая на него пиво, которое пил, не отрываясь от литературы. Его плащ был замызган свежей и уже застывшей кровью, что, впрочем, не удивляло никого в Мортисе. Из-под плаща торчал ворот белой рубашки, а поверх её блестели серебром циферблата карманные часы. У первого человека было простое, незамысловатое лицо, в чём-то даже простодушное. И, конечно, короткие тёмные волосы, чуть покрытые дорожной пылью и грязью. Надо признать, сколь разительно простой до тошноты элементарной для Мортиса не была его внешность, то, что по-настоящему отличало его от остальных — это глаза.

Карие, яркие, блестящие. Острый взгляд, совершенно не затуманенный алкоголем. Этому мужчине с лёгкостью можно было дать хоть двадцать, хоть тридцать лет. Его товарищ на лавке напротив, наоборот, отличался везде, где только мог.

Во-первых, это была женщина. Человеческая женщина, что было редкостью для Мортиса. Обычно все такие сидят по домам, ожидая своих мужчин, в редких случаях — отдыхают в гостиницах, но никак не ходят по трактирам. У неё были длинные белые волосы, заплетённые в один конский хвост. Дорожный плащ её, в противоположность спутнику, был абсолютно чистым — разве что слегка покрытым пылью. Во-вторых, её, как и первого человека, отличали глаза. Но куда больше, чем его. Они были алыми, слегка горевшими во тенях — верный признак сильного родства с магией. Её небольшое и слегка вытянутое лицо сохраняло нейтральное выражение, хотя взгляд уже долгое время сверлил человека напротив. И в-третьих, на её платье, выглядывавшем из-под спущенного плаща, выглядывало чёрное солнце на золотом фоне. Знак гильдии магов Мортиса, личностей, благодаря которым этот город ещё держался.

На них не особо смотрели другие посетители, но и совсем пустыми и не привлекающими внимания их назвать тоже было нельзя. Поэтому остановимся на этих двоих, присев вместе с ними за стол.

— Долго ты ещё собрался читать? — абсолютно безэмоционально спросила женщина, делая внеочередной глоток из кружки, полной пива.

— Это поразительное чтиво, — с упоением отозвался мужчина, отхлёбывая из кружки. В этот раз пиву не суждено было пролиться на книгу, которую он сжимал в руках. — Заставляет о многом задуматься.

— Я уже успела своё наудивляться, изучая это, — как-то разочарованно вздохнула обладательница прекрасных белых волос. — К чему такой интерес? Весь принцип мы уже изучили. Теперь этот артефакт — просто мусор.

— Эх, Лори, — покачал головой её спутник. — Если бы твой учитель относилась к подобного рода реликвиям, как к мусору, то давным-давно бы сгинула где-нибудь в лесах Пангонии.

Пангония. Восточный край Золотой Империи, край густых девственно чистых лесов и прекраснейших озёр. Независимое государство без границ и каких-либо контактов с внешним миром, контролируемое эльфами и советом друидов — магов, что общаются с природой напрямую. Сейчас, правда, разорённое войной — большая часть лесов сгорела в негасимом пламени, сотворённом боевыми алхимиками на службе у императора, друиды же, похоронив почти всех своих людей, выступили с предложением мира. Империя, до этого продолжавшая свой неостановимый натиск, остановилась и отступила, оставив за собой выжженую землю, на которой ещё долго ничего не вырастет. Правда, цена, которую уплатила Пангония за сохранение своего существования в виде вассала, остаётся далеко за пределами понимания обычного человека.

— Всё-то ты знаешь, — чуть наморщила свой лоб женщина, которую человек назвал Лори. Затем откусила колбасу, принявшись пережёвывать. По её лицу было видно, что она скучает, но показать этого не может. Или не хочет. — И не называй меня настоящим именем, пока мы --">