Борис Петрович Екимов - Давай здесь останемся жить!

кружась, листва, украшая густые черные терновые заросли. Ветер, листопад, запах коры, палых листьев, пресной воды и никаких машин. Для меня, старого, это понятное облегченье. Но и малый внук мой не думал скучать. Он ходил да бродил сам по себе. Бороздил листву, сгребал ее в высокие кучи ногами, руками, словно маленький бульдозер. И падал на эту кучу, лежал, отдыхая. На лице — блаженная улыбка. А потом взрыв: охапками листья вверх летят, разносятся ветром — метель многоцветная. Тоже радость.

Пооою отыскав особенно яркий красивый лист, он прятал его в кармашек, сообщая. «Это — маме, это — папе…»

Так мы и шли, неторопливо, без видимой цели. Порой забавлялись, нарочито теряясь в чащобе, аукаясь. Редкую в наших краях белку увидели, поглядели на нее, порадовались и снова продолжили свой тихий поход, стараясь держаться ближе к воде, к ее теплому пресному дыханью, плеску волн.

Увидели плавучую церковь, причаленную на зимний покой в тихом заливе: обычная баржа с просторной надстройкой — храмом, конечно же с куполом и вовсе малой колоколенкой. Мы долго церквушку разглядывали, а уходя, попрощались: «Пока, пока…»

И в том же заливе — рыбацкие мостки, невеликие причалы для лодок. Шатучие, без перил. Но тем интереснее: боязно, но хорошо. Прозрачная осенняя вода над ногами, зеленые водоросли, а рыбок не видно и лягушек нет.

— Холодно. В норах спят, — объяснил мне Митя.

Потом мы долго сидели на стволе подмытого вешней водой, упавшего белокорого тополя. Глазам открывался просторный вид: вода и вода, небо и небо, и очень далекий другой берег.

Говорили мы мало, не докучая друг другу.

— Туман… — сообщал малыш, глядя вдаль.

Я ему не перечил, хотя дальний берег был ясно виден.

— Туман… — соглашался я.

Грузовой теплоход, почти неслышно, проплыл мимо нас. Наверное, он был последним, как говорят, «закрывал навигацию», и потому прогудел, прощаясь с поселком, долгим летом и, значит, с нами.

— Пока, пока… — ответили мы ему.

А потом пришли волны от прошедшего теплохода. Они долго шумели, набегая на берег, видно, тоже прощаясь: «Пока, пока…»

Так мы ходили и бродили, а порою отдыхали.

Незаметно прошел час и другой, подступило время отъезда. Я сказал:

— Пошли, милый, на остановку. Скоро автобус придет.

Малыш перечить не стал, и, миновав тихую улочку, мы вышли к железному павильону автобусной остановки. Наш автобус уже погромыхивал где-то вдали, приближаясь.

И вот тогда, для меня совсем неожиданно, трехлетний малыш поднял голову и попросил:

— Давай здесь останемся жить.

Что я мог ответить этим светлым детским глазам. Я лишь грустно улыбнулся, вздохнул. Внук меня понял и тоже вздохнул, опуская глаза.

Мы поднялись в автобус, сели у окна и поехали. Прогулка кончилась.

--">