Лев Николаевич Правдин , Александр Исаакович Пак , Николай Николаевич Вагнер , Олег Константинович Селянкин , Виктор Петрович Астафьев , Лев Иванович Давыдычев , Алексей Михайлович Домнин , Александр Николаевич Спешилов , Геннадий Николаевич Солодников , Иван Михайлович Багуйлов , Николай Федорович Домовитов , Клавдия Васильевна Рождественская , Владимир Александрович Черненко - Пермский рассказ

родители Эль. Природа удивительный мастер. Каковы пути отбора тех почти фантастических ген, которые создают нового человека? Этого проследить еще не можем. У гениев рождаются посредственности, а потомки душевнобольных становятся гигантами мысли — бывает ведь и такое!

Эль — богатейший материал: духовный мир — ясность мышления, мир чувств, упорство воли. Лицо, сквозь которое словно просвечивает душа. Счастливым будет тот, в чьи руки она попадет. Но будут ли добрыми и умными эти руки?

16

В классе все спокойно. И глаза Эль спокойны. Совершенно спокойны.

17

…Черт возьми! Ловлю себя на мысли, что порою мне нестерпимо хочется вновь побывать у второго фонтана и встретить Эль. Мне кажется, я сказал бы ей теперь… Впрочем, я не сказал бы ей, наверное, ничего нового.

18

…Закончен учебный год. Экзамены прошли блестяще. Выпускной вечер — говорят, такого подъема давно не было. Сколько благодарностей! Сколько добрых слов, пожеланий! Особенно ценных — от детишек. Но детишки-то уже — молодые люди. Миша Плетнев, Ваня Бурых, Танечка Рогина, Получерная Вера, Эль!..

Все! Танцевал со всеми — «тащили» меня, и никак нельзя было отказаться. Все плясали, даже Ефим Сергеич отплясывал как юнец!

Мы танцевали и с Эль. Вальсирует легко, и рука, что лежит у меня на плече, легкая, и лицо чудесное.

— Вот мы и танцуем с вами, — говорит она. — Как бы прощаемся.

И смеется.

Но когда я смотрю на нее — я вижу те же глаза. Как тогда в парке.

— Сейчас все кончится, расходятся уже, — говорит она еще и глядит на меня.

Оркестр замирает. Ефим Сергеич подбегает ко мне и шепчет взволнованно:

— Начальство вас просит! Торопитесь… вечный холостяк!

Он исчезает мгновенно, и я тоже шепотом говорю Эль:

«У выхода обожди! Я сейчас!» — И спешу в кабинет нашего шефа.

В дверях я останавливаюсь и не узнаю директорского кабинета: длинный стол, белизна скатерти, избранные лица коллег.

— Садитесь сюда, уважаемый Алексей Федорович! — весело восклицает наш глубокоуважаемый. — Вот здесь! Возле нашей премногоуважаемой Марии Валентиновны.

«Так! Очередной банкет. Кому он нужен?» — думаю я и вижу, как подмигивает Ефим Сергеич.

Я смотрю на шефа, мне хочется крикнуть ему в лицо: «Я должен проводить Эль! Должен! Я не могу присутствовать на банкете!..» Но наш глубокоуважаемый энергично проталкивает меня вперед и усаживает возле нашего премногоуважаемого начальства.

Марья Валентиновна улыбается:

— Положить вам пирожка?

И я механически выдавливаю из себя:

— Благодарю вас!

19

…Почему не звонит Эль? Она знает номер моего телефона. Я хочу слышать ее голос.

Эль учится в педагогическом институте. Вчера Ефим Сергеич среди прочих «новостей» рассказал мне о том «всеобщем и невообразимом восхищении», с каким говорят об Эль преподаватели института. Так это и должно быть.

20

…Сплошное безумие! Я все жду телефонного звонка. Пора, давно пора, Алексей Федорович, выбросить из головы все эти бессмысленные фантазии!

21

…Я давно не заглядывал в свои записи. Кажется, забыл уже и о том письме, с которым они связаны. Я забыл даже, в каком году получил письмо от Эль, и не нашел его сейчас среди листков моей записной книжки.

Пришлось подсчитать. Оказалось, прошло уже четыре, нет — почти пять лет. Я давно не встречал Эль.

Перечитываю и вспоминаю.

В то время я усиленно работал над диссертацией и еще преподавал в школе. Диссертация защищена два года назад. Теперь каждый день я посещаю уже не школу, а свою alma mater, как блудный сын, возвратившийся в родной дом. Но я — увы! — не студент, а преподаватель.

У меня новые ученики. С большой охотой читаю лекции. Студенты, естественно, не школьники — знаю по себе, по пройденному; и подбор материала, и подача, и умение заинтересовать, увлечь этих молодых людей — все требует иного подхода. Но не могу пожаловаться — ходят и слушают.

Посещаю смежные кафедры и другие вузы, знакомлюсь с постановкой дела, работой коллег других профилей, учусь. Знакомлюсь со студентами других вузов, иногда выступаю с докладами. К сожалению, замечаю, что цвет нашей молодежи преимущественно не на гуманитарных факультетах. Но и здесь, впрочем, есть отличные студенты.

Тема диссертации, над которой я работал так много…

Звонят. Надо открыть дверь.