Виктория Шваб , Тесса Греттон , Хэйди Хэйлиг , Дониэль Клейтон , Ребекка Роанхорс , Натали С. Паркер , Марк Оширо , Зорайда Кордова , Самира Ахмед , Кайла Уэйли , Джули Мёрфи , Лора Руби - Вампиры не стареют: сказки со свежим привкусом

src="/icl/i/94/546394/i_002.png" alt="Книгаго: Вампиры не стареют: сказки со свежим привкусом. Иллюстрация № 8" title="Книгаго, чтение книги «Вампиры не стареют: сказки со свежим привкусом» [Картинка № 8]">
Я составила для своей мамы список всего в мире, что я бы изменила. В нем была всего одна строка.

На пятую ночь ритуала Измаил пришел в мой дом, бунгало 1920-х годов, через две улицы от квартала богачей, окружающего мою старшую школу. Я была в спальне и растирала пастели при свете нескольких свечей с ароматами сосны, глинтвейна и апельсинового сока. Он сморщил нос от отвращения.

– Это бабушка впустила тебя? – спросила я, протягивая ему тяжелый бумажный лист. Большинство людей брали мои работы за уголок, чтобы не испачкать пальцы углем, но Измаил взял ее так, словно это был подарок.

– Нет, она не знает, что я здесь, – задумчиво произнес он, изучая мазки черного и темно-оранжевого. Это был шероховатый гранат, грубо разломанный на две половины. Из него сочились прозрачные капли, а внизу лежали пять крошечных зернышек – маленькие красные пятнышки, нанесенные моим мизинцем. При более ярком освещении на них, наверно, можно было разглядеть даже линии моих отпечатков. Я на это надеялась.

Губы Измаила приоткрылись, он сделал вдох и нежно улыбнулся мне.

– Очень хорошо, моя Персефона, получи свое следующее зернышко.

Я протянула руку, и он поднял ее, лизнул кожу на ладони и подул, щекоча тончайшие волоски на моей руке. Он притянул меня к себе и поцеловал мое запястье, прикасаясь языком и нежно посасывая, пока у меня не задрожали колени, а пальцы не вцепились в его бедро. Мой рисунок в другой его руке задрожал, он положил его на кровать и впился в меня зубами.

После этого он усадил меня к себе на колени, пока его кровь растекалась по моей кровеносной системе.

– Тебе не нужно прощаться с ними прямо сейчас, – прошептал он. – С ними всеми. Ты можешь не делать этого, пока сама не захочешь. Или пока они не захотят.

«Это хорошо, – подумала я, понимая, что в любом случае попрощаюсь с ними очень скоро. – Затянутая смерть – отстой. Смерть, о которой ты знаешь, что она уже рядом, – или прощание, о котором ты знаешь, что оно уже близко, – смягчают всё до состояния боли. Ждать прощания – это то же самое». Я сжимаю зубы, чтобы перестать думать об этом.

– И часто ты это делаешь? – спросила я с закрытыми глазами. Мы оба сидели на моем стуле, и ближайшая к нам свеча на столе источала яркий аромат свежей, неукрашенной новогодней ели.

– Да, – его руки обняли меня – мягко, поддерживающе и холодно. – Многие не проживают и года, но те, кто выживает, почти всегда молодые женщины. Тебе необходимо жить, я думаю, из-за всего, чего ты была лишена. Ты уже голодна, и все юные девушки, которых я встречал, были голодны – это облегчает переход. Ты знаешь, как жить с голодом. И со злостью – Сети была права насчет этого. Не с любой злостью, не древней мужской злостью, отточенной ядовитой неприязнью, а праведным гневом, который словно наполняет тебя светом.

– Я не чувствую злости, – ответила я.

– Чувствуешь.

Следующим утром, когда я открыла «Эль Кафе», вошла Сид, чтобы, облокотившись на стойку, пофлиртовать над американо и выполненными в последнюю минуту задачами по математике.

Когда моя смена закончилась, она отвезла меня в школу. В этот утренний час парковка была заполнена, так что мы оставили машину на соседней улице и пошли к главному зданию школы по хрустящей под ногами каше.

– Что не так? – спросила она.

Я пожала плечами. Так много возможных ответов.

Сид натянула поверх ушей вязаную шапку, так что ее коротких волос почти не было видно. На ней было длинное пальто и высокие сапоги, но голые коленки порозовели и обветрились за время двухминутной прогулки.

– Ты злишься? – спросила я, когда мы дошли до широкой лестницы из песчаника, и остановила ее, положив руку в перчатке ей на плечо.

– На тебя? А есть за что? – Она опустила бровь.

– Нет, нет, просто – в целом. Злишься на состояние мира. Например, на системное угнетение, патриархат и… на то, как отвратительна эта страна.

– --">