Лоис Макмастер Буджолд - Кольца духов

Кистелли. – И чуть смущеннее:

– Капитан Оке!

– – А, Фьяметта. – Мессер Кистелли кивнул ей. – Мне нужен мастер.

Мессер Кистелли носил длинные черные одеяния будто ученый муж. Гвардеец, Ури Оке, был одет в ливрею герцогского дома – короткая черная туника с рукавами в красные и золотые полоски, черные чулки-трико. В это мирное утро он не надел ни металлического нагрудника, ни шлема, не взял с собой пики – только меч свисал с его бедра. Каштановые волосы прикрывала черная бархатная шапочка с кокардой герцога Монтефолья. Кокарду – пчела на цветке – ему сделал мастер Бенефорте, и позолоченная медь выглядела совсем как золото, не выдавая относительной бедности капитана. Швейцарец половину своего жалованья посылал на родину матери, шепотом рассказывал мастер Бенефорте, покачивая головой, то ли в восхищении от такой сыновней преданности, то ли осуждая такую, нерасчетливость – Фьяметте это так и осталось неясным. Однако чулки обтягивали ноги капитана Окса без единой морщинки, не повисая складками, как у тощих юных подмастерьев или у высохших стариков.

– От герцога? – с надеждой спросила Фьяметта, Кожаный кошель, свисавший с пояса мессера Кистелли рядом с его очками, выглядел пузатеньким самым многообещающим образом. Но с другой стороны, герцог всегда обещает, говаривал батюшка. Фьяметта проводила их в большую мастерскую, где их встретил мастер Бенефорте, приветственно потирая руки.

– Доброе утро, почтенные господа! Уповаю, вы принесли мне добрые вести о бронзе, которую герцог Сандрино обещал для моей великой работы? Шестнадцать чушек меди, вот как! Не меньше. Все уже устроено?

Мессер Кистелли только плечами пожал на такую настойчивость.

– Еще нет. Хотя, думается мне, мастер, к тому времени, когда будете готовы вы, будет готов и металл. – Он чуть насмешливо приподнял бровь, и мастер Бенефорте нахмурился. Фьяметта затаила дыхание: он умел учуять даже легкий намек на оскорбление, точно охотничья собака – дичь. Однако мессер Кистелли продолжал, погладив кошель на поясе:

– Я принес вам от его светлости деньги на дрова, воск и плату подручным.

– Даже я не такой великий заклинатель, чтобы сотворить бронзу из воска и поленьев. – проворчал мастер Бенефорте. Но руку за кошелем протянул.

Мессер Кистелли чуть повернулся.

– О вашем умении, мастер, речи нет. Его светлость усомнился в быстроте вашей работы. Быть может, вы набираете слишком много заказов в ущерб всем?

– Я должен использовать свое время с толком, иначе моим домашним будет нечего есть, – уничтожающе сказал мастер Бенефорте. – Если его светлости герцогу будет угодно, чтобы его супруга перестала заказывать украшения, ему следует поговорить с ней, а не со мной.

– Солонка! – требовательно сказал мессер Кистелли.

– Тружусь над ней не покладая рук. Как я уже докладывал вам.

– Да, но окончена она?

– Осталось только наложить эмаль.

– И, быть может, действенное заклятие? – заметил мессер Кистелли. – Его вы уже наложили?

– Нет, не наложил! – произнес мастер Бенефорте тоном оскорбленного достоинства. – Ваш господин ждет от меня не призрачного заклятия знахаря или знахарки. Это заклятие неотъемлемое, накладывается с каждым ударом моего чекана.

– Герцог Сандрино поручил мне узнать, как продвинулась работа, – сказал мессер Кистелли чуть уступчивее. – Пока еще не объявлено, но мне ведено сообщить вам под секретом, что идут переговоры о помолвке его дочери. И он желает, чтобы солонка была кончена вовремя для пира в честь помолвки.

– А! – Лицо мастера Бенефорте просветлело. – Случай, достойный моего творения. А на какое время назначен пир?

– На конец месяца.

– Так скоро! А кто же предполагаемый счастливый жених?

– Уберто Ферранте, сеньор Лозимо. Наступила многозначительная пауза.

– Теперь я вижу, почему его светлость так торопится.

Мессер Кистелли опустил ладони, кладя конец дальнейшим обсуждениям.

– Фьяметта! – Мастер Бенефорте повернулся к дочери и снял с пояса связку ключей. – Сбегай за золотой солонкой в сундуке у меня в спальне. Только не забудь запереть и сундук и дверь.

Фьяметта взяла ключи и вышла чинной походкой скромной девицы – не приплясывать же под взглядом капитана! Зато по лестнице из внутреннего дворика на верхнюю галерею она взбежала, прыгая через две ступеньки.

В большом обитом железом сундуке в ногах кровати ее отца хранились десяток переплетенных в кожу книг, несколько толстых --">