Оксана Александровна Ливанова - Пушковое царствие (СИ)

мурлыкала она мне в ухо, продолжая напрашиваться на мою ласку.

— И я очень рад — сказал я и оглянулся.

— Грязный весь я, искупаться в этом озере можно? — спросил я кошку и вопросительно на неё посмотрел.

— Можно конечно, я сейчас одеяние твоё принесу. И Татарина позову, а то он всю ночь прорыдал, малахольный.

— Зови — сказал я и начал снимать с себя кровавый костюм. Раздевшись догола, я окунулся в тёплую воду. Прямо с разбега.

Как же было хорошо. Вода приняла меня как родного, и я чувствовал себя живым. Я понимал, что переродился. И вроде бы руки мои, ноги мои и даже голова моя. И с Марусей я разговаривал своим голосом. Но это был не я. Я не дышал. Просто, мне больше не нужно было делать таких манипуляций с организмом. И есть не хотелось совершенно. Странное ощущение, корявое какое — то.

— Дима, вылезь из воды. Слабый ещё — кричал мне с берега голос Тимофей Ивановича. Я развернулся и поплыл обратно. Всё моё семейство ждало меня на берегу. Они дружно звали меня обратно, махая лапами. Я счастливо засмеялся. Когда выплыл, Татарин подал мне белую рубашку до колен, и белые шаровары. Одевшись, я ощутил себя мужиком из восемнадцатого века. Этакий казачок, с косовороткой, которую вышивала заботливая жена.

— Есть ещё не хочешь? — спросил Вася.

— Совершенно не хочу. И не захочу, наверное, как думаете? — спросил я.

— Не, эта функция временно у тебя не работает. Ещё как захочешь. Дышать не надо, а есть ещё как надо — сказал медведь.

— Я хочу отблагодарить всех. Волки, Лизавета и вы все — это те, которые меня поддерживали. Можно? — спросил я.

— Нет препятствий, Дима. Будем счастливы быть тобою замечены в день перерождения. Как благодарить будешь? Может устроим пир? — спросил медведь.

— Я не знаю, как можно. И даже не знаю, как дальше будет развиваться моя новая жизнь. Но одно я знаю точно. Я абсолютно счастлив, что вы у меня есть. И я начал понимать и осознавать, что после биологической смерти, приобрёл нечто гораздо большее. У меня теперь огромная семья, которую я люблю. И это какое — то новое чувство. Откуда оно? — спросил я, неимоверно смущаясь от собственных откровений.

— Скоро узнаешь — с хитрым прищуром сказал хозяин и обнял меня за плечи.

— Друзья мои. Давайте не будем тянуть долго с этим разговором и объяснением. А то он не отстанет. Правда? — спросил Тимофей Иванович, повернув голову в сторону пушковых.

— Давайте, конечно. И не только ему объяснить надо, но и мне. Я по ходу единственный тупой домовой в мире, который мало того, что таскается без конца с церемонии на церемонию со своим хозяином, хотя мне не пристало подобных путешествий делать, так ещё я это делаю в информационном вакууме, так сказать, блуждаю в неведение. — сказал Татарин и обиженно свёл брови. — Да, Дима. Я знаешь, что тебе ещё хотел сказать? Так, чтобы ты знал. Я единственный в твоей сомнительной компашке, который плакал и страдал, когда ты умер. Всю ночь, между прочим. А эта коза белобрысая, которая якобы тебя охраняла от чёрных, дрыхла без задних лап и в свой белый ус даже не дула. Это я так, чтобы ты знал.

Я засмеялся и схватив его маленькое тельце, счастливо прижал к себе.

— Спасибо, Татарин. Я этого никогда не забуду. Ты самый лучший домовой на свете. Но когда я умирал, я видел, как Маруся плакала мне на грудь. Это очень грустно было. Давай, пожалеем её тоже? И меня. И в мой день рождения, я хочу, чтобы вы простили все обиды друг другу. А то мне и без того привыкать надо к своим новым ощущениям, а тут вы друг на друга дуетесь. И потом, тебе нужно научиться вежливости. Тимофей Иванович что — то хотел сказать нам, а ты перебил его.

— Ничего страшного. Пойдёмте, «белое» ведомство за мной — сказал медведь и мы все пошли ему в след. Я любовался природой этих мест. Потрясающее сочетание белого и зелёного, голубого и синего. Здесь не было других красок. Только те, которые я перечислил. Мы шли по земле, которая была устлана ковром из травы. Белоснежные горы, холмы, валуи. Только белый цвет, и ни крупинки коричневого или чёрного. Глаза резало неимоверно, и я всё время их тёр, чтобы можно было разглядеть как можно больше. Кто его знает, может и не попаду больше я никогда на белое озеро.

Наконец, мы остановились. Поляна была просторной и могла разместить на себе большое количество желающих на ней отдохнуть. Я снова услышал вой волков. Обрадовался, не испугался. К нам приближалась стая белоснежных зверей. Они --">