Святослав Владимирович Логинов - Бараний поход (СИ)

место сыщется…

Ещё троих не оказалось… Люба, разродившись тройней, лежала ни жива, ни мертва. Ярка, поняв, что от неё требуется, тоже лежала смирно, не пытаясь рыпаться и встать на ноги. Бабушка возилась, приборматывая своё, старушечье:

— Двое двойней, трое тройней, да семь по одной, вот и будет семья, не хуже, чем у добрых людей. Дай-ка, Любушка, я тебя подмою, пока вода в котле не остыла. Ещё пелёнок надо надрать на всех троих. Знала ведь, что запас карман не тянет, да поленилась заранее озаботиться. Вертись теперь, дурында старая. Ты как детей назвать хочешь? Крестить их негде, разве что вокруг ракитового куста обнести, но имя каждому должно дать, чать не поросята, людское семя.

— Право, не знаю, — выдохнула Люба. — Я думала — один сынок будет, вот и гадала: то ли Илюшей назвать, то ли Добрынюшкой.

— Тут и гадать нечего. Старший будет Ильёй, второй — Добрыней. А меньшенькому сама судьба велит быть Яриком.

— Ярик — это как?

— А как сам похочет. Можно назвать в честь стародавнего бога Ярилою. Места тут евонные, так и имя будет подходяче. А может княжеским прозвищем назвать — Ярославом. Имя знатное, у всех на слуху. Но всего верней — в честь кормилицы — ярочки-бараночки. Как ни поверни — ладно будет.

Так и получилось, что ранним весенним утром из старой баньки вышла новая семья, в которой мужиков было больше, чем женщин. Бабушка Василиса, внучка Любушка и трое правнуков: Илья, Добрыня и Ярик.

Казалось бы, время идёт, а дело не двигается. Иван томится в неведомом плену, бабушка дряхлеет с каждым днём, и только дети подрастают дружной стайкой. Народ, что остался в деревне, живёт опасно, готовый ежеминутно бежать в лес. А куда ещё? На Русь шатнуться, так там княжья рука потяжелей ордынской будет. А для Любы отсюда к Ване ближе. Подрастут дети, пойдём на выручку.

Первыми набежали ордынцы, их заметили, когда конная лава только собиралась пересекать пограничную речку. С деревенской вышки ударили в набат, колокол на вышке — единственное, что осталось от сгоревшей некогда часовни. Звонаря набежники не трогали, он своему богу служит, а с богами поганые не воюют, им людишек довольно.

Конница на рысях перешла речку, готовясь рассыпаться, окружая деревню, перехватывая у леса спешащие стада и бегущих людей. Но тут на самом почти бережку нашла на вражью силу сила свойская.

Простоволосая всадница с двумя по-женски заплетёнными косами, верхом на старом баране тряской рысцой спешила навстречу врагу. В руках защитница сжимала занозистую сосновую горбылину, какую на деревне называют треской. Треска не годится ни в какое дело, разве что на дрова или осек поправить, но тут она сгодилась заместо копья.

Баран орал, мелко перебирая ногами, всадница сохраняла суровый вид и метила небывалым копьём во всю орду разом. А за спиной рыцарки выстроилось несметное войско — трое четырёхлетних богатырей: Илья в отцовской железной шапке, Добрыня с ножищем в левой руке и Яр, которому никакого оружия не досталось, так он ухватил предлинную хворостину, какой гусей гонять и овечек поторапливать способно.

Этот полк загородил дорогу орде, и орда встала.

Те кочевники, что поумнее, понимали, что так просто шутовское войско в поле не выходит. А дурные набежники, которым лишь бы хи-хи да ха-хи, восприняли происходящее, как ярмарочный балаган. Один из весельчаков тут же поплатился за свою дурь. Он выехал вперёд, кинул саблю в ножны — немочно боевой саблей против доски ратиться — снял с пояса камчу, гнать безумную бабу и её барана, откуда пришли. В левой руке бойца — шелепуга, отбить горбылину, чтобы не мешалась, где не надо.

Всё бы хорошо, да промахнулся знатный воин. От удара кистеня треска проявила свою суть, треснувши вдоль, на несколько длинных полос, и одна из них нашла ход в кожаном доспехе, просадив тело бойца и выйдя со спины.

Ордынцы разом охнули при виде того, как быстро и беспощадно закончилась схватка поединщиков.

Любаша привстала и вырвала треску из поверженного врага. Баран невысок стремян ему не нужно, довольно родной земли. Окровавленное остриё Любаша нацелила на врага. Трое дружинников шагнули вслед за матерью.

Такой войны не бывает, люди так не сражаются, а только дикие лесные боги, схватка с которыми изначально проиграна. Набежники уронили сердце и пошли на отступ.

Сабля убитого досталась Илье, шелепуга с пятью стальными шариками, венчающими ременные --">