Мария Заболотская - Милость крестной феи (СИ)

не могли собрать все плоды до единого, и в осеннюю хмурую пору яблоки светились темно-алыми огоньками среди голых черных ветвей.

Из веток получился огромный костер, ярко пылавший в холодных осенних сумерках. Видимо, фее понравился его свет, и она вышла из-за деревьев — платье из тумана и дыма осенних костров, вышивка на нем — из вечерних звезд, а в глазах — лунный свет. Слуга оказался преглупым увальнем и испугался так, что принялся кричать на нее, мол, нечего ходить в чужом саду и зариться на яблоки. Она расхохоталась, поднявшись над землей, как бесшумная серая птица. Затем сорвала яблоко с ветки и сказала, что люди испортились и стали так грубы, что говорить с ними никакого удовольствия. Слуга же, вместо того, чтобы просить прощения, трусливо сбежал, вопя во весь голос. Когда люди сбежались в сад, то увидели, что там никого нет, а яблоко, которое сорвала фея, лежало на земле — надкушенное ее острыми зубами и почерневшее. Те, кто видел его, клялись, что на нем отпечатались клыки, как у дикого зверя. Ну а по весне старые яблони начали сохнуть одна за другой, и вскоре сад погиб — не осталось больше яблонь с чудесными алыми яблоками. Вся поросль оказалась дичками, а плоды на них — сплошь горько-кислые.

— Но вы ведь говорили, что фея не сотворила тогда злых проказ, — заметила Маргарета, слушавшая очень внимательно.

— Так кто знает, по ее воле это случилось или же нет? — развела руками Старая Хозяйка. — Деревья были очень древними, им давно пришло время умирать. Ну а от старого хорошего корня часто идет бесполезная дрянная поросль.

— А как же милость фей? Мы все еще можем приглашать их в крестные?

— Возможно, что и так, — матушка погладила Маргарету по голове. — Но кому бы вздумалось это проверять?..

— Что же плохого в том, чтобы выпросить у Иного народа милость для ребенка? — Маргарета говорила с некоторой обидой, хмурясь и кусая губы; ей не нравилось, как Старая Хозяйка уводит разговор в сторону. — Разве не ищет каждый для своих детей помощи и покровительства?

— Покровительство феи дорого обходится! — сердито отвечала ей мать. — Каждая их милость — с подвохом.

— Зато и судьба станет особой! — сказала на это Маргарета, и снова поцеловала свою маленькую дочь, шепча ей, что прежде в мире не рождались такие красивые славные девочки.

-…Разве тебе место в этих лесах?.. — повторяла она вполголоса, глядя на розовое младенческое личико. — Разве для такой жизни ты рождена? Нет, ты заслуживаешь гораздо большего! Даже при королевском дворе нет таких красавиц. Твой удел должен быть велик — не то что у нас!..

— Ох, Маргарета, побойся бога! — вскричала Старая Хозяйка, заслышавшая в этих словах нечто тревожное и дурное. — Не вздумай звать к Эли фею!

Но дочь не смотрела ей в глаза, качала ребенка и тихонько напевно повторяла: Эли вырастет такой красавицей, что выйдет замуж за принца — не меньше, особенной девочке — особенная судьба!.. Скоро, Эли, скоро! Удача улыбнется тебе, судьба будет добра, а высшие силы не откажут в милости…

…Но разве не все счастливые матери лепечут что-то похожее своим маленьким дочерям?..

Несколько дней Старая Хозяйка тенью ходила за Маргаретой, желая разувериться — или убедиться окончательно? — в своих подозрениях. Но Маргарета ожила, лицо ее посвежело, и косы заблестели золотом. Красивее девушки не было в здешних краях, разве что нос мог быть чуть тоньше и длиннее, а щеки — не так округлы, но кто замечает такие мелочи, если голубые глаза сияют, а белая кожа нежна, как шелк?.. Болезнь уходила, и сердце Старой Хозяйки постепенно успокаивалось — дочь больше ни словом не обмолвилась о феях или скучной жизни.

— Пора мне наведаться в свой собственный дом, — наконец сказала она сварливым, но, вместе с тем, довольным голосом. — Наверняка слуги совсем обленились и бездельничают день-деньской! Ох и задам же я им трепку, если во дворе не прибирались, в доме не чистили дымоход, а лисы растащили кур!..

Продолжая вслух перечислять все воображаемые бедствия, свалившиеся на усадьбу в ее отсутствие, Старая Хозяйка быстро собралась в недальнюю дорогу, шустро запрыгнула в коляску и отбыла, на прощание расцеловав дочь и внучку, при этом проливая положенное количество счастливых слез.

Той же ночью Маргарета, отпустив всех слуг пораньше, накинула плащ, взяла на руки --">