Светлана Александровна Борисова - Колыбельная для вампиров 4 (СИ)

более оригинальной в оформлении», — с неудовольствием подумала Рени. Единственно, что её порадовало это цветы, особенно букет баснословно дорогих роз[2] с открыткой от мужа. Строки, написанные мужским каллиграфическим почерком, были полны нежности и любви и она, растрогавшись, за неимением мужа поцеловала его стихотворное послание.

Спрятав открытку на груди, Рени отщипнула одну из роз, и тоже отправила её за корсаж. Волнение не прошло для неё даром и она, чтобы не упасть, схватилась за спинку стула. «Проклятье! Я же съела целую кучу таблеток!.. Ничего-ничего, сейчас пройдёт». Переждав приступ головокружения, она подошла к большому зеркалу в старинной позолоченной раме и осмотрела своё отражение. Зазеркалье её не подвело и отразило в своих загадочных глубинах экзотическую смуглую красавицу, облачённую в жемчужно-белое русалочье платье. Сверху оно обтягивало её как вторая кожа, а от бёдер расходилось мягкими складками. В довершение морской тематики декольте и уши прекрасной русалки украшали льдистые капельки голубоватых бриллиантов. Понравилась Рени и работа визажиста. Изысканный макияж и густая масса чёрных волос, убранная в затейливую прическу, отдельные пряди которой падали ей на оголённые плечи, удачно сочетались со сказочным великолепием наряда.

Мари, влетевшая в гостиную, порывисто обняла Рени и с нежностью поцеловала её в щёку.

— Maman, ты прекрасна, как Полуночная фея! Нет, ты настоящая королева морей!

— Спасибо, детка, — Рени улыбнулась. — Твои сравнения лестны для меня, но я всего лишь обычная вампирская королева, которая не любит рядиться чёрные одежды.

— Всего лишь? — Мари расплылась в улыбке. — Думаю, Мика с тобой не согласится. Для него ты богиня и для меня тоже. Он тут на днях рассказывал, как вы поженились.

— Да? — удивилась Рени и заинтересованно посмотрела на дочь. — Ну-ка, расскажи, а то я до сих пор теряюсь в догадках, с чего вдруг он предложил мне руку и сердце.

— Не знаешь? — не поверила ей Мари. — Честно не знаешь? — она выдержала паузу и, состроив большие глаза, понизила голос до шёпота: — Ты не поверишь, но наш неустрашимый Мика испугался, что Штейн его опередит. По его признанию, тот давно положил на тебя глаз, но заигрался в друзей-приятелей, а потом, когда пристроил тебя к Мике, было уже поздно. Что?! Ты мне не веришь?

Рени снисходительно улыбнулась.

— Прости, но твой отец не из тех, кто будет откровенничать на такие темы.

— Верно! — созналась девушка. — Когда Штейн приходил к нам, я слышала их разговор. Мика сказал… — она запнулась, — что твоя болезнь это ему наказание за жадность. Если бы он оставил тебя ему, то ты меньше нервничала и сейчас была бы здорова.

— Если бы да кабы, то во рту росли бы грибы, — фыркнула Рени. — Когда будешь работать с Томасом, поменьше верь тому, что он говорит. Там, где Мика промолчит, он солжёт и глазом не моргнёт. Томасу не было дела до меня ни раньше, ни сейчас. Во всяком случае, как до женщины. Я это совершенно точно знаю.

— Ну, не знаю, — засомневалась Мари. — Штейн выглядел очень расстроенным, когда узнал, что лекарство так и не найдено.

— Понятное дело! Вопрос лишь в том, из-за кого он расстроился.

Спохватившись, что сказала лишнее, Рени отстранила девушку от себя и внимательно её оглядела.

— Замечательное платье! — одобрила она её наряд. — Скажи спасибо подруге. Она постаралась на славу. В кои веки ты выглядишь настоящей принцессой, а не золушкой.

Действительно, тёмно-бордовое короткое платье с плотно облегающим лифом на бретельках и пышной юбкой, расходящейся от талии мягкими фалдами, очень шло темноглазой и темноволосой Мари. Вдобавок оно великолепно подчёркивало сливочную белизну её идеальной кожи. Заметив, что на девушке нет подходящих платью украшений, Рени предложила ей своё ожерелье из рубинов, но та не захотела его надеть. Свой отказ она мотивировала тем, что камни, мол, слишком холодны и поэтому у неё всё время возникает ощущение, будто кто-то душит её ледяными пальцами.

Рени подивилась забавному капризу дочери, но не стала настаивать на своём. Вместо этого она попыталась расспросить её о госте, но Мари, видя к чему идёт дело, сразу же заявила, что он ей безразличен. Девушке очень хотелось рассказать о Тьене, но она не решалась, боясь, что принимает желаемое за действительное, и он не подаёт о себе вестей из-за того, что больше не хочет с ней встречаться. --">