Рэйчел Аарон - Даже хороших драконов наказывают

дочери. Покажи нам, что даже Хартстрайкер может быть скромной перед теми, кто лучше, и, может, мы проявим милосердие.

Когда она закончила, Бетезда застыла, как камен, и надежда Челси стала угасать. Она этого не сделает. Бетезда Хартстрайкер никогда не будет молить ради…

Мысли Челси застыли, когда ее мать опустила голову на пол, прижалась золотой короной к камню, ладони в украшения вытянулись по бокам в проявлении полного подчинения.

— Прошу, — сказала она, слово дрожало от усилий, было тяжело его выдавить. — Прошу, Золотой Император, пощади мою глупую дочь.

Императрица-мать радостно рассмеялась.

— Отлично! — хохотала она, отклонилась на троне и любовалась. — Теперь скажи, что ты — шлюха.

Пальцы Бетезды впились в мраморный пол, оставляя вмятины, и Челси затаила дыхание, готовясь к взрыву… а он не последовал. Как-то Бетезда сдержалась, с ненавистью посмотрела на старую драконшу, прорычала сквозь зубы:

— Я — шлюха.

— Громче, — приказала императрица-мать, махнула на невидимых драконов во дворе, которых Челси чуяла. — Я хочу, чтобы весь двор слышал, как ты подтвердишь то, что все уже знают.

Дым стал срываться с губ Бетезды, но она как-то выдавила слова:

— Я. Шлюха.

— И отчаявшаяся, — согласилась императрица-мать, повернулась к сыну, который еще не произнес ни слова. — Теперь видите, мой император? Все, как я говорила. Бетезда Племенная кобыла — худший мусор. Даже до того, как она убила своего отца, она была известна тем, что бесстыдно соблазняла драконов больше и лучше себя, чтобы добавить больше солдат в свою армию детей. Ей едва ли есть пятьсот, а она уже отложила пять кладок. Пять! Последние вылупились в прошлом году.

Ее красные глазки посмотрели на Челси.

— С такой матерью как можно ожидать, что дитя будет иным? Бетезда говорит, что это была идея ее дочери, но мне очевидно, что все это — еще одна затея Племенной кобылы. Я не дам ей направить грязь в один из наших кланов, и она отправила дочь пробраться сюда обманом. А почему нет? Племенная кобыла и ее дети из одного теста. Многие из них — просто голодные стервятники, которые берут силу, когда могут ее схватить. Они не могут говорить правду, недостойны вашего присутствия. Я советую убить обеих, пока они не отравили ваши уши обманом.

Бетезда вскочила на ноги.

— Вы врете…

Императрица-мать махнула рукой, и магия дракона сильнее и старше всего, что ощущала Челси, обрушилась на них, опуская Бетезду на колени.

— Черви не стоят при драконах, — прорычала она, скаля желтоватые зубы. — Существо, как ты, не заслуживает дара снисхождения Золотого Императора, не то что милосердия! Лучше всего — быстро ра…

Дракон рядом с ней поднял ладонь, и императрица-мать утихла на полуслове.

— Это так?

Его голос был таким же красивым, как золотой трон. Манящий и гулкий, он убрал гнев из воздуха. Даже Бетезда расслабилась, пока он говорил, но Челси могла только опустить голову. Было невозможно видеть за золотой тканью, которой он скрывал роскошь своего лица от недостойных, но Челси, как и раньше, ощущала его взгляд сквозь тяжелую ткань, впивающийся в нее, как ножи, пока он повторял вопрос:

— Это так, Челси?

Звук этого голоса, произносящего ее имя, был почти невыносимым. Все в зале теперь смотрели на нее, включая Бетезду, которая затаила дыхание. Она гадала, был ли способ провалиться сквозь камень, когда Золотой Император рявкнул:

— Посмотри на меня.

Челси медленно и с болью заставила себя поднять голову. Золотой Император снял вуаль, делая все в тысячу раз хуже. Она лучше смотрела бы на далекое божество с маской из шелка, чем на это до боли знакомое лицо, красивые глаза — не красные, как у его матери, а золотые. Чистое маслянистое золото, которое драконы ценили выше всех других сокровищ — глаза умоляли ее, пока он вставал с трона.

— Скажи, что это ложь, — сказал он, милый голос стал отчаянным. — Скажи, что она ошибается, Челси, и я поверю тебе.

Она опустила взгляд, сжала кулаки на каменном полу, подавляя искушение закричать, что обе их матери ошибались. Это все было ложью, и она не хотела его предавать. Не хотела, чтобы это произошло. Было бы так просто, потому что это было правдой. И все

--">