Ольга Аматова - Врата

– повседневный аналог схожего кроя – вырос будто из-под земли. Я затормозила в опасной близости, затравленно озираясь. Еще никогда я не была столь близка к пониманию выражения «между Сциллой и Харибдой». Оглянувшись на преследователей, я побледнела и сделала шаг к хвостатому.

Они бежали на четырех… конечностях. Руках и ногах одновременно. Жуткое зрелище.

Переодевшийся в традиционную одежду незнакомец обогнул меня и заслонил спиной. Я с сомнением глянула на дорогу вглубь леса – путь был свободен, – но усилием воли заставила себя остаться. В надежде, что я неправильно поняла его намерения, и парень изначально вел меня сюда не для того, чтобы убить и сожрать.

Меня затрясло. Ожившая на глазах мифология пугала до смерти.

Одна из тварей заискивающим тоном заговорила с моим провожатым. Тот ответил резко и грубо. Сути диалога я не поняла, но догадывалась, что они делят добычу. И отдавать меня хвостатый не намерен.

Так и вышло: еще пара реплик, и земля под ногами существ в масках вспыхнула синим пламенем. Они завизжали и бросились прочь. Тогда парень медленно повернулся ко мне.

Я не особо разбиралась в японской мифологии, но кое-что Каэдэ рассказывала. Он мог быть кицунэ – лисом-оборотнем, принимающим человеческий облик. Вроде они принадлежали к тем видам, которые не считались однозначно злыми. Типа людей, только со сверхъестественной силой и иной моралью. Для начала уже неплохо: предложение выпить чай могло быть буквальным, а не поводом заманить меня на свою территорию.

– Ты дрожишь, – сказал он безэмоционально. – Отвести тебя к выходу?

– Да! – с жаром выпалила я, не веря своему счастью. – Да, пожалуйста!

– Хорошо, – склонил он голову. – Ты забыла рюкзак. Забери его, и я провожу тебя.

«К черту рюкзак!» – едва не выпалила я, но пожалела уложенные в него вещи. Все – проверенные временем, дорогие и качественные. Парень ничем не выказывал агрессии, и я рискнула кивнуть.

Пока мы шли, я искоса поглядывала на него. Странно, но даже выдающие его нечеловеческие атрибуты не вызывали отторжения. Как обод с ушками: мило, а не страшно. С хвостом было сложнее, но шерсть казалась такой шелковистой, что почти хотелось потрогать. Эту идею я отогнала подальше, однако любопытству потакала, продолжая коситься на него.

Небольшой домик с открытой верандой показался за поворотом. Около двери обнаружился мой рюкзак. Я подхватила его и повернулась к кицунэ с готовностью во взгляде.

Правда, готовность идти домой слегка уменьшилась под натиском интереса, и он, похоже, это уловил.

– Не передумала насчет чая?

Я переступила с ноги на ногу. По-хорошему, следовало поскорее вернуться в свой мир и забыть о произошедшем, как о страшном сне, но с другой стороны… когда еще мне представится шанс коснуться чего-то потустороннего? Неужели я вот так струшу и закрою глаза на творящуюся вокруг магию?

Я сглотнула и хрипло произнесла:

– Чай будет… уместен.

И осталась ждать снаружи. Зная, что он неподалеку и откликнется на зов, я спокойно сидела на веранде, не боясь попасться какому-нибудь хищнику на глаза. Да и он вскоре вернулся с двумя пиалами, одну из которых протянул мне, после чего грациозно опустился по ту сторону двери. Только, в отличие от меня, вытянувшей гудящие ноги, принял позу лотоса. Я украдкой любовалась изяществом его движений: где я держала пиалу за верхнюю часть пальцами обеих рук, чтобы не обжигаться, он справлялся одной ладонью, ловко изгибая кисть. По-простому отпивая чай, достаточно насыщенный и приятный на вкус, я чувствовала себя деревенщиной в сравнении с тем, как церемониально дегустировал напиток он. Покачав его, насладившись цветом и ароматом, едва пригубив и прижмурившись, чтобы различить оттенки вкуса. Я даже отвела глаза: процесс вдруг показался слишком интимным. А когда вновь рискнула покоситься, поймала прямой ответный взгляд и жутко смутилась.

Здесь и впрямь было холоднее. Мягкие сумерки, сгустившиеся в одно мгновение, принесли с собой снег. Вдали зажглись огни, и я напрягла зрение, но значительное расстояние не позволило различить источник. Ломота в ногах еще не прошла, так что шевелиться не хотелось, и я вяло отметила про себя, что по какой-то причине совсем не испугалась наступающего вечера. А ведь еще никак не могло темнеть, если только здесь, как в мире фейри, не искажалось течение времени.

– Что там? – спросила я молчаливого нелюдя, кивая на огни.

– Фестиваль, – сказал он. А --">