Константин Соргунов - Корпорация цветов

мне кажется, что этот дневник мой единственный шанс не сойти с ума и удержать в памяти то, что там ещё осталось. Я буду собирать своё прошлое по крупицам. Потому что только так я могу стать… остаться человеком. А именно этого мне хочется больше всего на свете

.

Нет, всё началось ещё задолго до того, как я узнал про корпорацию цветов и выяснил, что наш мир немного больше, чем мы привыкли думать. Когда я вспоминаю мшистый лес, маленькое заросшее озеро и деревянный мостик через него, я не могу не вспомнить лучшие годы своего детства. На первый взгляд может показаться, что это не имеет отношения к моему дальнейшему рассказу, однако именно тогда я и попал под пристальный взор тех, кому я и обязан своим нынешним положением. Но об этом пока рано, сейчас я хочу рассказать об одном странном случае из собственного детства.

Школьные каникулы, дача в пятидесяти километрах от Ленинграда, бесконечные грядки с клубникой, лес и небольшая речушка. Нас было трое — я, довольно упитанный для своих лет паренёк, Лиза, серьёзная худенькая девочка в очках в очках и Нинка, темноволосая и загорелая девчонка, которая с мая месяца щеголяла в одних трусах. В тот год, когда произошло событие, о котором я хочу рассказать, нам с Лизой было по двенадцать лет, Нинке одиннадцать и, как не стыдно в этом признаваться, наша юная подружка порой поступала куда как умнее нас. Нам было хорошо втроём. Дачи наши были на одной улице, причем с Лизой мы были соседями, а Нина жила за три дома от нас. Родители наши работали на одном предприятии, все друг друга знали, дачи получили примерно в одно время. Впрочем, зимой они почти не поддерживали отношения, потому как работали в разных отделах, да и жили в разных районах города. А вот летом и взрослые, и мы, дети, были, что называется, не разлей вода. Бабушка Лизы консультировала Нинкину, как правильно высаживать огурцы в открытый грунт, мой отец по выходным пилил доски на пару с Лизиным отцом. Впрочем, порой такая тесная дружба выливалась нам боком, потому как все наши мелкие домашние и школьные прегрешения становились всеобщим достоянием. Помнится, Нинка долго высмеивала меня за вечный мой страх перед уроком чтения, а я ничем не мог ей возразить. В самом деле, в первом и втором классе я отчаянно боялся того, что медленно читаю. Наверняка вы помните все эти бесконечные соревнования на скорость чтения, которые учителя так любили проводить в младших классах. Вы садитесь за парту с книжкой, учитель смотрит на часы, засекает время, и — читай! Иногда про себя, иногда вслух, последнее было хуже всего, потому как в детстве я немного заикался. Почему-то это моё качество никак не брали во внимание, и каждый раз я оказывался то предпоследним, то последним по скорости чтения вслух. Когда читали про себя, я тоже не блистал успехами, потому что никогда не мог внятно пересказать прочитанное. Откуда было знать учительнице, что за отведённое время я успел прочитать не пару абзацев, а весь книжный разворот! Меня регулярно отчитывали перед всем классом, с родителями проводили разъяснительные беседы, рекомендуя новейшие методики по быстрому чтению. Однако, должного эффекта это не давало, меня надо было учить не читать, а пересказывать. Родители не принимали этот мой недостаток близко к сердцу, разумно полагая, что с возрастом я начну читать бегло. Впрочем, это не помешало им поделиться моими бедами с соседями по даче, а те в свою очередь не постеснялись обсудить это за ужином. Понятно, что на следующий день Нинка бегала за мной с воплями "ты не умеешь читать", я бесился, а Лиза почему-то краснела и тёрла переносицу.

А ещё были дни, когда мы вставали рано-рано, когда дачный посёлок ещё спал, осторожно, чтобы не разбудить родителей, выбирались из дома и бежали по мокрой траве к речке. Мы шли по колено в высокой траве, ещё обсыхающей после утренней росы, на ходу жевали печенье, прихваченное из дома, выискивали под деревьями крошечные ягоды лесной земляники.

И была ледяная колодезная вода, от которой ломило зубы и сводило живот, и была прополка проклятой морковки, которую мы отбывали, как самое страшное наказание.

Мы играли в поезд, собирали автомобиль из подвернувшихся досок и снятых со старой телеги колёс, переплывали через речку, которую можно было пройти вброд.

Много чего было в моём детстве, в самой лучшей, самой светлой его части, и многое из того, что было тогда, ушло от меня навсегда. Старые мрачные дома больше --">