Михаил Викторович Самсонов (donbau) - Дар хаоса

отцом выходили с монастырского подворья. Отец в деревне был на особом счету, печник все-таки, не абы кто. Соответственно и налог монастырский платил сам. И деньгами, не натурой, как прочие. В этот раз взял еще и сына с собой. Дабы тот проникся необходимостью освоения ремесла, а не шел в простые пахари. Отец с сыном вышли тогда из дверей канцелярии и подросток застыл удивленно. Посмотреть и впрямь, было на что. Молодые парни сидели в саду на земле. Кто на скрещенных ногах, кто опершись на руку. Сидели все с закрытыми глазами, молча.

– Чего это они, бать? – Марик подергал родителя за руку.

– Медитируют, – отец с удовольствием выговорил ученое слово. – Ищут свой источник, учатся контролировать его. Без контроля с силой нельзя, понял? – Старый печник продемонстрировал сыну руку по которой потек серый камень. Потом отец напрягся и камень пропал. Осталась только чистая кожа.

Марк очнулся внезапно, рывком. Голова была тяжелая со сна, зато в ней бродили увиденные во сне образы. Он подтянул под себя ноги, опустился на пятки, прикрыл глаза. Буду искать источник, решил для себя. Впрочем, ничего искать не пришлось. Все тело оказалось наполнено темной силой. Парень напрягся, сконцентрировался и потянул эту силу внутрь. Словно рыбачью сеть. Та не сопротивлялась. Укладывалась внутри тугими кольцами. Потом он обмял ее ладонями, утрамбовал в темный шарик. Отпустил. Сила устроилась посреди груди, смотрела преданными глазами, словно щенок. Ждала чего-то. Потом, то-ли проскулила, то-ли прошептала что-то. Марик прислушался. Вот тебе и раз. Это она накормить его пыталась, оказывается. Просто что там в одной ягодке, смех один.

Следующий час пришлось посвятить освоению. Сила откликалась послушно, пряталась, когда нужно, или наоборот, выплескивалась наружу. Марк вырастил темный коготь на пальце. Придал ему форму ножа, срезал тонкое деревце. Обстругал, заострил конец. Потом, с этой самодельной рогатиной двинулся к реке. Надо было добыть рыбы, слава Единому, опыт имелся.

Потом он с удивлением наблюдал, как зажатая в темных, полупрозрачных когтях, усыхает пойманная рыбина. Наконец от нее остались лишь скелет с чешуей. Марик отбросил их в сторону и прислушался к себе. Наконец-то сыт. Парень погладил рукой живот, сел на пенек и задумался. Надо было решать, что делать дальше.

А на следующий день он едва не погиб. Шел себе по лесу, никого не трогал. Без одежды было странно, но он уже почти привык. К обуви он, деревенский парень, и так не был приучен, так что при ходьбе неприятностей не было. Сила уютно свернулась внутри, посматривала преданно, не шалила. Марик шел, лакомился попадающимися по пути ягодами, думал, как жить дольше. И вдруг, внезапно, все изменилось. Сила вдруг рванула наружу. Потом сильный толчок сбил с ног. Он упал, перекатился через плечо и с испуга выставил перед собой руки. А через мгновение, в этих самых руках, в огромных призрачных когтях, забилась молодая рысь. Марк завороженно смотрел, как метания животного становятся тише, как уходит жизнь из желтых глаз. С перепугу он переборщил. Так что на землю упала пустая, словно мешок шкура. Даже костей практически не осталось. Парень присел, когтем аккуратно располосовал шкуру. Вытряхнул наружу то, что еще болталось внутри. Какие-то ошметки и обрывки. Потом захлестнул трофей вокруг бедер. С силой, как это ни странно, удалось договориться. Причем достаточно легко. Так что теперь у него появилась одежда. Марево ее не трогало.

Этот случай словно встряхнул Марка. Поставил мозги на место, включил природную сметливость. Сила теперь окружала его постоянно. Клубилась легким, едва заметным облачком вокруг тела. И сразу стало проще жить. Насекомые теперь не доставали, как раньше. Да и живность лесная не приближалась. Словно бы у нее, у этой силы, был запах. И замах этот отпугивал животных весьма надежно. И топал по лесу беглец теперь не абы как. Пытался заложить петлю через чащобу. Люди нужны были. В села идти было нельзя, но ведь должны были найтись и разбойники. Их-то он и искал. Теперь Марик сетовал на себя, за то, что не интересовался никогда другими странами. И тупо не знал, куда податься. Здесь, в Заболотье, жизни не будет, это ясно. А где? Нужен был кто-то сведущий, знающий.

На тракт он наткнулся на третий день блужданий. Повезло. Свое левобережье Марк более или менее знал, но теперь-то он на правом берегу обретался. А тут тракт, дорога. Вдоль нее он и пошел. Двинулся направо, в гору. Другая --">