(Атенаис Мерсье) - Громовой Кулак (СИ)

отдало в затекших в пути ногах, но виду Корин не подал. Разве что походка оставалась слегка деревянной, когда он пересекал двор, направляясь ко входу с распахнувшимися двустворчатыми дверями в полтора человеческих роста.

Королевские покои издавна располагались не в самой высокой и массивной главной башне, а в более уединенной северной, находящейся дальше всего от главного входа и врубленной в отвесную скалу. Окна в ней выходили на юг, запад и восток, открывая вид на зеленую горную долину и петляющую по ней узкую дорогу. Непосвященные полагали, что эта башня была самой узкой из всех, а сам Анвард считали непозволительно малым для королевской обители, не подозревая, что замок уходит вглубь гор. В неприступном камне было скрыто больше половины замковых помещений.

Из-под дубовой двери виднелись слабые отсветы горящих свечей. Несмотря на поздний час, король Лун еще не спал, полулежа в постели и беседуя о чем-то с кронпринцем. Разговор прервался звуком открывшейся двери, и отец с сыном одновременно повернули головы, резко замолчав.

— Корин?

Король, разумеется, знал, кто перед ним, и в уточнении не нуждался. Просто удивился, не ожидав, что младший из сыновей вернется посреди ночи. Его не ждали раньше послезавтрашнего вечера.

— А кто ж еще? — ответил Корин без своей обычной шутливости в голосе. Всем, кто знал его достаточно близко, это показалось бы дурным знаком. Из двоих сыновей арченландского короля серьезностью и рассудительностью в любое время дня и ночи мог похвастаться лишь старший, Кор, а младшему было свойственно философское отношение к жизни с не всегда уместным чувством юмора и некоторой безрассудностью. Несмотря на внешнее сходство, путали принцев-близнецов крайне редко.

— Что-то случилось? — спросил Кор, зная, что даже Корин с его авантюрной жилкой не стал бы носиться ночью по горам. Корин кивнул в ответ и прошел внутрь, прикрыв за собой дверь. От него несло потом и лошадьми, спутанные волосы нуждались в расческе, и следовало бы вымыться и переодеться, прежде чем являться пред королевские очи, но принц спешил и полагал, что запыленная одежда и грязные сапоги сейчас не самая большая их проблема.

— Сядь, Корин, — попросил король Лун, но сын только качнул головой и прислонился правым плечом к резному столбику балдахина в изножье широкой постели. — Ты голоден?

Корин качнул головой еще раз, решив, что вполне может обойтись до утра, и на пару мгновений прикрыл светлые, серо-голубые глаза, прежде чем перейти к делу. Он провел в седле чуть меньше суток, почти загнав коня, и теперь хотел лишь как следует выспаться, забыв обо всем остальном. Но времени на сон не было.

— Прошлой ночью был атакован форпост к востоку от Грозовой Вершины. Мы отбили нападение, но потеряли почти половину гарнизона, — коротко и сухо отчитался принц, не вдаваясь в ненужные подробности. Его самого зацепили во время атаки, наспех перевязанная рана на левом плече ныла, но беспокоила несильно, а потому Корин считал, что она может и подождать.

— Но зачем нарнийцам нападать на наши форпосты? — недоуменно спросил старший брат, вскинув светлые брови. Кор всегда отличался излишней верой в благородное человеческое начало и, к тому же, прекрасно помнил, какую помощь Нарния оказала Арченланду в предпоследний год правления Верховного Короля. Да и после исчезновения венценосной четверки северные королевства оставались в хороших отношениях. Поэтому теперь кронпринц искренне не понимал, зачем соседям понадобилось атаковать их границу.

Проблемы на юге редкостью не были. Калорменская Империя не раз давала понять, что не прочь прибрать северные земли к рукам, но ее многотысячной армии было не перебраться через Великую Пустыню, поэтому дело ограничивалось лишь периодическими пограничными стычками между малочисленными отрядами. В то время, как Нарния издавна считалась дружественной Арченланду державой. Да что там дружественной, братской! Правившая до Столетней Зимы нарнийская династия приходилась родней арченландским королям, оба венценосных рода происходили от первого нарнийского короля Франциска и именовали друг друга кузенами. В отношениях государств, конечно, бывало всякое, да и жаждой захвата новых земель, чего уж греха таить, страдали все, но чтобы Нарния ополчилась против своего дав-него

--">