Мария Фролова - Месть Агонии

из-за спины арбалет. Широкий болт без оперения, простой и даже дешевый, вошел в левую глазницу босого, с едва слышным звуком лопнувшего глазного яблока. Мужчина дернулся, тело выгнуло в нечеловеческой, ужасающей судороге. А в следующую секунду пронзительный, леденящий душу вопль взорвал пространство особняка. Уже не обращая внимания на покрытые серебром доспехи воина босой бросился на противника. Ухватил его за руку с арбалетом и вывернул ее, фактически прокрутив на полный оборот. Воин взвыл, попытался припасть на колени, но босой ухватил его за вторую руку с мечом и дернул на себя, молниеносным движением вырывая сустав, разрывая мышцы и сухожилия. Меч, кольчужная перчатка и часть наручи, с лязгом покатились по полу. Босой услышал, как шипит и плавится его собственная плоть, но ярость была сильнее боли. С тонких пальцев слезала кожа, обнажая кости. В доспехе было слишком много чистого серебра для того, чтобы босой мог безнаказанно применять такую силу.

В бою против любого другого, доспех с таким количеством мягкого металла был бы смешон и не продержался бы и минуты, но против босого мужчины оказался лучшим решением. Воин хрипел, стонал, из носа и рта бежали струйки крови. Босой отчетливо слышал, как лихорадочно и неровно бьется сердце противника, еще несколько секунд и оно замрет навсегда от шока и внутреннего кровотечения. Но босому не терпелось опередить провидение и убить мерзавца самому. Металл на груди разорвали, как лист бумаги. Шипя, разбрасывая вокруг брызги темной крови и заливая ею же лицо врага, босой рвался добраться до горла или лица. Наконец ему удалось сорвать с головы воина шлем. Их взгляды встретились, и босой невольно восхитился выдержкой и внутренним стержнем своего противника: в нем не было страха или паники, а лишь холодный расчет и ненависть. За долгие тысячелетия босой не мог похвастаться и десятком таких противников, как этот. Промедление стоило дорого. Воин выудил из-за голенища сапога узкий кол и вогнал его точно в центр обнаженной груди босого мужчины.

Время остановилось для обоих противников. Воин не верил и сам, что ему удалось, что он все-таки смог. А босой внезапно кристально ясно осознал насколько устал и насколько счастлив. Он резко склонил голову на бок, словно сломанная марионеточная кукла в балаганном театре. Его губы сами собой расплылись в улыбке, настолько пугающей и зловещей, что даже воин, уже смирившийся с собственным концом, содрогнулся. Босой плавно, где-то даже нежно, взял его окровавленное лицо голыми костяшками пальцев с остатками расплавленной плоти, заглянул в мутнеющие глаза. Он мог бы поблагодарить своего противника за относительно честный бой, за собственный скорый конец и за его ненависть в глазах. Он мог бы многое, даже спасти своего, столь милого врага, мог бы подарить ему долгую и насыщенную схватками жизнь, мог бы даже дать ему силу, о которой тот и мечтать не смел, но вместо этого установившуюся тишину ночи нарушил весьма характерный звук разрываемой кожи. А в дальний угол залы полетела верхняя часть головы, оставляя за собой ошметки плоти.

Снова тишина. Босоногий медленно поднялся с колен и еще раз оглядел тело своего противника. Резким движением, одним рывком выдернул болт из глазницы и, пошатываясь, заливая пол собственной кровью, которая словно полноводная река била из горла, сдерживаясь лишь усилием воли многовекового существа, направился к одному из больших диванов.

~*~*~*~*~

Переход распахнулся прямо в стене кабинета. Еще при постройке поместья в эту стену заложили артефакт, и теперь он исправно работал, даже тогда, когда у взывающего не было сил для переноса. Из широкой трещины в стене вышла стройная женщина. Ее никак нельзя было назвать дамой в возрасте, но и на юную девушку она не походила. Она была прекрасна в своей совершенно особенной красоте, которая так же далека от наивности и свежести юности, как багряный закат от золотого восхода. Высокая, с длинными ногами и широкими бедрами. Стройная, но далека от болезненной худосочности. Длинную шею украшало сложное черное колье и небольшой амулет на кожаном шнурке, который предусмотрительно прятался в низком декольте. Бледная, чуть сероватая кожа красавицы, только подчеркивала ее необычность. Пышную грудь едва удерживал сложный и дорогой корсет с бисером и вышивками, обитый бордовым бархатом, под черными кружевами. От него шла черная юбка на запахе с кружевной оторочкой --">