Елена Кочешкова (Golde) - Ойроэн

жить, не тужить. Зачем тебе такая судьба, Шуна? Ты не знаешь сколько горя хлебнула на дорогах твоя мать... Особенно на ЭТИХ дорогах.

– Мне нужен кимин, Марк. Просто продай его мне и не пытайся учить меня как жить.

Глава разбойников посмотрел на меня с досадой, крякнул и махнул рукой.

– Ох, Шуна, демоны с тобой! Не понимаешь ты, во что лезешь, девочка, но свою голову к чужим плечам не приставить. Я тебе никто, ты мне тоже, живи как знаешь. Надеюсь, ты сюда не вернешься.

Он вышел, и мне вдруг в самом деле ощутила себя маленькой девочкой, которая осталась одна рядом с кучей огромных мужиков, любой из которых мог бы сделать со мной что угодно... Боги, о чем я только думала, когда тащилась сюда?! Страх внутри меня стал плотным и осязаемым, подкатил прямо к горлу. Я сидела на своем месте, едва живая и молила богов о том, чтобы все поскорее закончилось.

Хозяйка дома ругала кого-то наверху, снаружи доносился лай собак, но никаких криков я не слышала. Хвала богам... Стало быть, у мальчиков все хорошо.

Вернувшись спустя несколько минут, Марк поставил передо мной маленький деревянный ларчик.

– Десять наперстков. Можешь перемерить.

Я открыла плотно подогнанную крышку и заглянула внутрь. Обмана не было. Красный кимин как он есть и ровно столько, сколько сказано.

– Спасибо, Марк, – тетива внутри немного ослабла. – Давай мне своих людей, и я поеду.

– Может заночуете здесь? Это, – бородач кивнул на ящичек, – с утра заберешь.

– Нет. К утру я хочу быть по ту сторону моста.

Марк удрученно покачал кудлатой головой.

– Ты очень похожа на мать, Шуна. И лицом, и характером. Я будто в прошлое вернулся... Только твою мать жизнь знатно пообтерла, и не думаю, что она хотела бы этого для тебя.

Я повела плечом. Говорить ничего не хотелось.

С нами поехали трое. Многовато как по мне, но спорить я не стала. После того, что наговорил Марк, страха во мне как-то поубавилось.

Вернувшись в фургон, я обнаружила, что Рад проснулся и все-таки орет. Пришлось замотать его в перевязь, чтобы заткнулся, и сунуть титьку в рот. Если честно, мне уже и самой нестерпимого этого хотелось – так распирало от молока. Вереск встретил меня без улыбки, но с явным облегчением в глазах. Я решила не думать о том, что он там чувствовал, пока меня не было. И каково ему вообще после нашей ссоры.

Про монеты я наврала. Они были припрятаны в фургоне, в потайном месте. Еще в деревне я переложила их к себе за пазуху, а когда мы отъехали от поселения разбойников достаточно далеко, просто достала мешочек и вручила одному из всадников, что ехали с нами. Люди Марка переглянулись удивленно, покачали головами в точности, как их хозяин и, ничего не сказав, быстро покинули нас.

К тому моменту Рад уже обмочил меня всю, и я порядком замерзла. Хотелось забраться в постель, укрыться одеялом с головой и провалиться в сон. Однако тревога гнала меня прочь из этого леса, так что я просто вручила сына молчаливому Вереску, переоделась в сухое и, прихватив бутылку с вином, вернулась обратно на возничье место.

4

Лошади устали. Я чувствовала это по тому, как неохотно и медленно они шагали по темной лесной дороге. Но до моста было еще далеко, поэтому время от времени я цокала им ободряюще, а иногда просто принималась говорить, какие они хорошие, умные и обязательно вывезут нас из этой глуши под ясное небо.

Вереск сидел рядом и молчал. Я надеялась, что он уснет вместе с моим сыном и избавит меня от своей хмурой физиономии, но нет... Едва только всадники оставили нас, этот упертый баран выполз через переднюю дверцу и уселся рядом. Он попытался спровадить меня саму в фургон, да только был отправлен ко всем демонам и быстро заткнулся.

Бутылка постепенно пустела, но я опасалась прикладываться к ней слишком уж часто – глупо было бы уснуть прямо с поводьями в руках. А спать хотелось невыносимо...

Деревья расступились неожиданно, открывая путь к реке. Может, я все-таки немного задремала от монотонной тряски на возничьей скамье и не заметила, как мы проехали часть пути. Как бы то ни было, в этот момент у меня вырвался вздох облегчения. Там, за мостом, дорога быстро выходила к полям, где мы могли спокойно остановиться на ночь.

– Эй! – крикнула я сторожиле и врезала кулаком по двери башенки. – Открывай!

Заспанная рожа толстого почти сразу высунулась в дверную щель.

– О, это ты, малышка! Уже вернулась? Заглянешь на огонек? Я б не отказался снова увидеть тебя без --">