Ольга Серебрякова , Настя Огнева - Играй или умри (СИ)

особых проблем не доставят. Максимум — отрубят пару-тройку конечностей. Ну да это мелочи в нашей реальности.

Продвигаясь вперёд длинными коридорами, я продолжала кидать на собственную руку слишком недоумённые взгляды. Как давно я перестала чувствовать боль? Когда именно привыкла к ней настолько, что стала считать отрубленные руки «мелочью»? А ведь кажется, когда-то даже малейшие царапины заставляли меня кричать и плакать. Минутку. Почему я вообще об этом думаю? Какое сейчас до этого дело? Пожалуй, это предчувствие конца влияло на меня таким странным образом. Нужно с этим заканчивать. Размышляя о подобных глупостях, я успела зачистить ещё три комнаты, после чего наконец вышла к залу, в который так долго мечтала попасть.

Нужную мне вещь я отметила буквально сразу же и тотчас направилась к ней быстрым шагом. Предмет, к которому меня послал обелиск, и ради которого я сражалась так долго, своим внешним видом напоминал обычное зеркало. Однако я знала, что это не так. Здесь я наконец могла исправить свои ошибки. Здесь я могла получить доступ к системе и перечеркнуть историю этого мира. Ещё немного. Совсем чуть-чуть. Моё одинокое путешествие наконец-то подходило к концу.

Сделав тяжёлый вдох, я прикоснулась ладонью к твёрдой поверхности зеркала, после чего быстро отстранилась из-за непередаваемого холода, окутавшего моё тело буквально за миг. В зеркале же вдруг появилась надпись: «Приветствую, Виолетта Чернова». Каждое слово было выведено аккуратной прописью, пока цвет… Красный. Кроваво-красный, если быть точнее.

— Я здесь, чтобы переписать коды активации системы. — Сообщила я зеркалу непонятно зачем. Знала ведь, что и мысленным сообщением можно ограничиться. Возможно, просто соскучилась по звуку собственного голоса. — Как это сделать?

«Это право даётся вам всего раз, — буквы внутри зеркала вдруг изменились. — Хорошо подумайте и решите, что именно вы хотите изменить. Имейте в виду, что влиять на руководящие принципы мира вы не можете».

— Знаю, — процедила я сквозь зубы. — Мне нужно не это, совсем нет… — Голос вдруг начал дрожать, и я перевела взгляд на фёнека, после чего быстро взяла себя в руки и выпрямилась. — Ещё одну попытку. Я хочу ещё один шанс. — Вдруг я поняла, что на глаза накатывают слёзы. Такое странное чувство. Ведь в последний раз я плакала очень, очень и очень давно. — Мне нужно… Нет, я обязана вернуться в то время… Попытаться ещё раз… В следующий раз, уверена… я обязательно его спасу.

«Ваш запрос принят и одобрен. В оплату за него текущие воспоминания данного тела будут стерты…»

— Жду не дождусь, — непроизвольно сорвалось с моих губ в этот миг.

«… Вы подтверждаете запрос?».

— Да.

После твёрдого и решительного ответа я всё-таки бросила на малыша у своих ног грустный взгляд. Кажется, пришло время прощаться. Вот только ещё до того, как я успела прижать его к себе и сказать «прости, но так нужно», комната озарилась ярким светом, объявшим меня со всех сторон в мгновение ока.

Глава 1

«Не хочу! Я не хочу умирать!»

Как долго бы люди не жили и сколько бы за свою жизнь не успели сделать, думаю, все они без исключения оказываются неготовыми ко встрече со смертью. По крайней мере, я точно не была. Считала, что все эти войны, убийства, теракты и другие печальные события, без которых не проходило ни одного выпуска новостей, всегда будут происходить где угодно, но только не рядом со мной. Я действительно думала, что ничто и никогда не нарушит привычный поток мирской суеты, и верила в то, что впереди Чернову Виолетту ждёт лишь по-настоящему счастливое будущее. Но… Я ошиблась. В возрасте двадцати трёх лет моя жизнь оборвалась стараниями двухметрового мужчины с разделочным ножом в руках.

Тогда я не увидела света в конце туннеля, но зато в голове за пару секунд пронеслась целая цепь радостно-грустных воспоминаний. Мама и папа катаются со мной, пятилетней, на льду… Старший брат успокаивает меня, десятилетнюю, неудачно полетавшую на самодельной тарзанке… Бабушка дарит мне, шестнадцатилетней, изготовленную по индивидуальному заказу профессиональную скрипку, следом за чем… Практика, практика и ещё раз практика. После выпуска из консерватории все мои воспоминания свелись именно к практике и ещё к бьющей в нос запахом дохлой рыбы, — почему-то только мне одной, — комнатушке, где я проводила от десяти до четырнадцати --">