неоценимый опыт настоящих боёв в горах, пусть даже эти горы были Тогота, а не Скобии.

Они с Тарлином успели рассказать Иллару о своих похождениях, но радость от удачного перехода подпортило дипломатическое письмо с Бории, которое было передано Интару. Внезапно возникшая ситуация с Кордией не позволила Интару призвать братьев к ответу, но те не сомневались, что им еще предстоит предстать с отчетом перед дядей.

Интар взглянул на второго племянника.

— Тарлин, ты едешь со Стенли. — Тарлин кивнул. — В своем письме, — продолжил Интар, — Матас написал, что он выдвигается со своим войском. Он послал призыв о помощи в Тогот. Думаю, Учайк на первое время даст свой легкий отряд. Наш пограничный отряд уже в пути. Вы не будете ждать Хайдира, возьмете с собой только десять человек, чтобы менять сменных лошадей. Догоните Матаса и Вольдена у Переправы. Стенли, ты примешь под свое командование отряд Учайка и наш отряд. Таким образом, на первое время у тебя в подчинение будет человек триста. У Матаса — семьсот. Из его послания я понял, что ему не терпится в бой. Мне надо, чтобы вы оба приложи все силы, чтобы отговорить его так спешно входить на земли Кордии. Я ему напишу. Но не могу с уверенность сказать, что он послушает меня. Это его война. Кордия попросила у него помощи, он перейдет Переправу. — Интар сжал руками подлокотник. — Без разведки, без анализа.

— Интар, — подал голос Корн, — Матас не мальчик, у него есть свои советники, свои разведчики. И именно его страна граничит с Кордией, у него с ней договор о помощи. Он поступит так, как потребует обстановка.

— Да… да, всё именно так! Но у меня плохие предчувствия…

— Объясни! — вскинула голову Талина.

Интар задумался, вздохнул:

— Матас не знает ещё, кто напал на Кордию. Но кроме Ситарских островов — я не вижу силы, которая осмелилась бы на это.

— Ситарские острова? — Корн покачал головой, — сборище пиратов Энвейского моря?

— Оно было сборищем, пока у них не появился предводитель. Некий Курхот. Если почитать донесения из Мадира или той же Корды — их торговые корабли стали пропадать чаще. И не только в том районе. Ситарцы плавают теперь дальше. И не ограничиваются нападением на прибрежные селения Арадилии, Нардинии, страдает от них Мортия, из Корды пришло сообщение о паре таких случаев. Ну и Мадарис тоже. Просто селения Мадариса не такие богатые, как скажем Мортии или Арадилии, поэтому о них и не слышно. Исчезло рыбацкая деревенька, так о ней никто раньше и не слышал. Я и то узнал об этом случайно. Ситарцы грабят, но не убивают команды кораблей и рыбаков, а уводят их в плен. Требуют выкуп только за тех, кто может заплатить большие деньги. Остальных оставляют на островах. Мне прислали книгу одного путешественника — Вариуса.

Его родные молчали, внимательно слушая, а Интар, откинувшись на спинку кресла, скорее рассуждал вслух, проговаривая свои мысли и догадки:

— Курхот объявил себя королем. И Вариус описывает Ситарские острова как стремительно развивающееся полноценное государство. Жители островов в основном промышляют рыбой. Кое-где на островах выращивают и хлеб, имеется скот. Но одной рыбой сыт не будешь, рыбную чешую на плечи не накинешь. Грабежи проходящих кораблей сходят на нет, торговцы обходят его стороной, корабли снаряжают с большой охраной. А у Курхота народу становится больше, чем может прокормить море. Торговать ему нечем. Ему просто необходимо кормить и одевать жителей своего королевства, он будет расширять свои владения.

— И поэтому ты полагаешь, что именно он напал на Кордию? — недоверчиво спросила Талина. — Но Кордия — это та же рыба! У них есть свои луга и поля, но основа всего — то же море, ну и торговля!

— У Курхота, — Интар продолжил, словно не услышав Талину, — довольно-таки разношерстное население. Захваченные мужчины становятся рабами, похищенные женщины — женами. Дети свободны, но они забывают свою родину. Свободные мужчины ходят в море, хотят и умеют воевать. На Островах приличный естественный прирост населения, много юношей. Вариус в своей книге делает упор на их воинском воспитании. У них есть корабли и им есть, кого поставить за штурвал и на весла. И еще одно немаловажное замечание… — Интар обвел всех пристальным взглядом. — Курхот — сеготец.

Все примолкли. Невысказанная мысль была понятна. И все же Корн её озвучил:

— Так ты считаешь, что этот твой Курхот жаждет вернуться на родину?

— Если --">