Гейл Кэрригер - Бездушная

скучным, и как только позволили приличия, муж Алексии помог ей сесть в поджидавшую карету и они вместе помчались из Лондона в сторону замка Вулси.

Несколько оборотней, по-прежнему в волчьем обличье, вернулись, чтобы сопровождать карету.

Стоило карете покинуть пределы города, лорд Маккон высунулся в окно и бесцеремонно велел им проваливать.

— Я дал всей стае выходной, — сообщил он Алексии, втягивая голову обратно и закрывая окно.

Его жена бросила на него лукавый взгляд.

— Все в порядке. Я сказал им, что если в ближайшие три дня увижу чью-то мохнатую морду в замке Вулси, то лично разорву в клочья ее обладателя.

Алексия улыбнулась:

— Во имя всего святого, куда же им деваться?

— Лайалл бормотал что-то про дом лорда Акелдамы, — вид у Коналла был самодовольный, и он явно забавлялся.

Алексия рассмеялась:

— Хотела бы я быть мухой на той стене!

Ее муж повернулся и без дальнейших церемоний принялся расстегивать брошь, удерживающую воротник прекрасного наряда Алексии.

— Очень уж у него необычный фасон, у этого платья, — заметил он, не выказывая при этом настоящего интереса.

— Вернее будет сказать, вынужденный фасон, — ответила его дама, когда воротник упал, обнажив шею с аккуратными отметинами от страстных укусов. Лорд Маккон воззрился на них с гордостью собственника.

— Что ты затеваешь? — спросила Алексия, когда он стал нежно целовать крошечные синяки.

Приятное ощущение от поцелуев отвлекло ее, но не настолько, чтобы не заметить, как руки мужа шарят по спинке платья, одну за другой расстегивая пуговицы.

— Я думаю, это должно уже стать очевидным, — с усмешкой ответил упомянутый муж и, спустив верх платья, стал трудиться над корсетом. Его губы тем временем спустились от шеи вниз, углубляясь в область декольте.

— Коналл, — невнятно пробормотала Алексия, почти теряя сознание от новых восхитительных ощущений, — мы ведь в карете, и она едет! Почему ты вечно выбираешь неподходящие места для своих амурных поползновений?

— М-м-м, волноваться не о чем, — сказал граф, делая вид, что неверно понял ее протесты, — я велел кучеру ехать долгой дорогой, — после этого он помог Алексии встать и с невероятной ловкостью стянул с нее платье, юбки и корсет.

Оставшись в сорочке, чулках и туфлях, Алексия стыдливо прикрыла руками грудь.

Ее свежеприобретенный муж провел большими мозолистыми ладонями вокруг края сорочки, поглаживая мягкую кожу верхней части ног. Потом поднял подол, коснулся ягодиц и наконец заставил пасть последний бастион подпорченной, спору нет, репутации новобрачной, сорвав сорочку через голову и отбросив в сторону.

В это мгновение Алексия поняла, что никогда прежде не видела в его глазах настоящего голода. Они касались друг друга, запредельная и сверхъестественный, но из глаз графа смотрела настоящая волчья желтизна. Он глядел на нее, одетую лишь в чулки и туфельки цвета слоновой кости на пуговках, как будто хотел съесть живьем.

— Пытаешься мне отомстить? — осуждающе спросила Алексия, стараясь хоть немного остудить его пыл, накал которого пугал ее. В конце концов, она была еще относительным новичком в этом виде деятельности.

Граф остановился и посмотрел на нее. Желтизна исчезла из глаз от неподдельного удивления.

— За что?

— За клуб «Гипокрас», когда ты был голый, а я — нет.

Лорд Маккон прижал Алексию к себе. Та понятия не имела, когда он умудрился уделить немного времени и себе тоже, но оказалось, что его брюки расстегнуты, хотя в остальном одежда оставалась в полном порядке.

— Должен признать, эта мысль приходила мне в голову. А теперь садись.

— Что, прямо сюда?

— Ага, сюда.

Алексия явно сомневалась. Однако ясно было, что споров, из которых ей не выйти победительницей, все равно не избежать, и это, похоже, один из них. Карета слишком вовремя слегка накренилась, и Алексию качнуло вперед.

Коналл поймал ее и одним плавным движением усадил себе на колени.

После этого он не предпринимал ничего особенного, сосредоточившись на ее роскошных грудях, целуя и покусывая их. От этого Алексия заизвивалась так, что волей-неволей их контакт стал более тесным.

— Право же, — тяжело дыша, сказала она, — это совершенно неподобающее место для упражнений такого рода.

Тут карету тряхнуло на выбоине, и это отвлекло Алексию от дальнейших возражений, потому что ее еще сильнее прижало к графу. Ее нагие ляжки --">