Елена Михайловна Бурунова - Ты моя жажда (СИ)

темноту, скрывавшую Мирослава. Красавица не видела, что за ней из этого мрака наблюдают. Она просто смотрела, витая где-то далеко от реальности. Её сердце медленно билось в груди. Дыхание чуть вздымало полную грудь. Белые растрёпанные локоны падали каскадом на тонкие плечики. И пустые голубые глаза, стеклом отблёскивали в свете свечей. Мужчина грубо лапавший тело, нисколько не возбуждал юную проститутку. Казалось, её тело покинула душа, и она безвольной куклой была в руках клиента. Как же сильно эта девушка напоминала его. Такое же безразличие и пустота в глазах. Его сердце сжалось от жалости к незнакомке. За семь веков его жизни никто не удостоился жалости самого жестокого палача клана Феррат. Их клан, как железо, твёрдый, сильный, смертельный, холодный. И вампиры такие же.

Он смотрел на неё и никак не мог понять, что так притягательно в этом смертном человечке? Бледная кожа? Ярко-красные губы? Голубые, как небо, глаза? Нет не это. Такую красоту Мирослав видел тысячи раз, но ни одна обладательница этих даров природы не коснулась сердца. И только когда он заглянул девушке в глаза, ответ стал очевиден. Она устала от мира вокруг себя. Устала от его однообразия и жестокости. Смирилась со своей незавидной участью проститутки, но не покорилась. Девушка существует сразу в двух мирах. В этом и своём выдуманном. Наблюдая за незнакомкой, Мирослав почувствовал в ней родственную душу. Он тоже жил в мире иллюзий, когда уставал от смертей вокруг себя. Чаще всего, закрывая глаза, вампир улетал в прошлое. Туда, где родился. В бескрайнее земли, покрытые лесом и болотами. Где небо прозрачно-голубое, а звёзды по ночам освещают путь, даже лучше чем луна. Где поля спелой пшеницы звенят, качаясь на ветру. Птицы поют, убаюкивая сладким голосом матери. Вот его воспоминания о жизни до обращения. Тогда Мирослав был счастлив. Его жизнь стала бы яркой зарницей на небосводе миллионов жизней. Такой же мимолётной, но запоминающейся. Он дорожил каждым мгновением этой жизни, ведь оно могло быть последним. Это став бессмертным ты теряешь ценность этих мгновений. Они будут повторяться бесконечное число раз. Столько сколько ты захочешь. Но, почему-то получив бессмертие, ты больше не ценишь жизнь, как раньше.

Эта незнакомка в таверне, словно его отражение в зеркале. Потерянное и бесчувственное. Мирослав не хотел больше прятаться за тенями. Выйдя из тёмного угла, он подошёл к играющим в кости. Бросил кисею с монетами на стол. Несколько золотых выкатились, увлекая за собою жадные глаза мужчин.

— Я забираю эту девицу! — громко сказал Мирослав.

Мужик, который минуту назад лапал проститутку, беззубо улыбнулся. Схватив монеты, мигом запихал их обратно в дорогую кисею. Вот глупый иностранец. За обычную шлюху и столько золота даёт. Но кто он такой, чтобы с ним торговаться. Пусть забирает. От неё всё рано проку никого. Ледышка, одним словом.

— За такие деньги и я тебе отдамся! — прогоготал мужик, скидывая с себя дорогую девку. — Забирай!

Девушка влетела в открытые объятья щедрого иностранца. Её глаза медленно поползли вверх, пока не встретились с серыми глазами нового клиента. Она бы испугалась, если бы не разучилась бояться. Но, за семнадцать лет своей жизни страх ушёл. Что ещё может случиться плохого с ней? Чего она не ведала? Сирота. Она потеряла всю свою семью. Отца давно убили на чужой войне в Арагоне. Он был наёмником. Мать, как ведьму, подвергли испытанием водой. Мама не выплыла, брошенная связанная в реку. Обвинения в колдовстве сняли, но от этого ей с сёстрами было не легче. Потом умирали её младшие сестрички от голода и болезней. За год она потеряла близких людей. Маму, Жанну и Изабеллу. И новая напасть в лице соседей. Теперь и её обвиняли в колдовстве. Инквизитор, молодой монах, изнасиловал её. Потом обвинил, что это во всём виноваты её колдовские чары. Как самую опасную ведьму девушку повезли в монастырь для суда в стенах святого места. Там колдовство прислужницы тёмных сил не действует. По пути повозка попала в засаду разбойников. Те, потешившись, в своё время продали пленницу торгашу гулящих девиц. И что после всего случившегося может её напугать? Режущие глаза незнакомца? Нет. Он уже не страшен той, что потеряла себя.

Стоило сыну Зарины коснуться девушки, как время для него остановилось, и люди вокруг замерли. Стало так тихо. Только ровный стук её сердце нарушал эту тишину.

— Как тебя зовут? — спросил Мирослав, утопая в --">