Татьяна Кошкина - Неангелы

руки тяжелый рюкзак. Краем глаза я заметила его благоговейный взгляд. Смотрел он, конечно же не на меня, а на стоящую за моей спиной маму. Видимо, один из ее стажеров в этой самой Ассоциации – достойный ученик, без сомнения.

Куда прыгать? Зачем? Я начала оглядываться по сторонам в поисках ответов на свои вопросы, но вокруг лишь горы и суетящиеся люди. Неподалеку собралась кучка каких-то ребят моего возраста. Они взволнованно что-то обсуждали, стоя на краю обрыва. Кажется, на высоте эти «новобранцы» чувствовали себя, как рыбы в воде. Этакий косяк рыб-скалолазов и, что-то мне подсказывало, редких зубоскалов. Особенно выделялся один, с очень громким и низким голосом. Он умудрялся перекричать даже звук вращающихся лопастей одного из вертолетов.

Наблюдая за ними, понимала главное. Теперь я одна. Совершенно одна. Только мне здесь страшно, только меня насильно притащили сюда, только я боюсь подойти к краю пропасти…

- Мама, - набралась смелости, обернулась и встретилась глазами с моей не так давно горячо любимой матерью, - давай вернемся домой.

- Для тебя нет пути назад. Для всех людей за пределами этой поляны ты умерла. Через пару минут начнется инструктаж, после которого ты совершишь свой прыжок вместе со всеми. Иди, познакомься с ними, возможно, скоро вы станете одной командой. – Разговаривая со мной, она явно думала о чем-то другом, далеком и, кажется, приятном. Во мне проснулся гнев. Матери наплевать, что дочь может умереть – немыслимо! Я швырнула рюкзак на землю. – Мама! Очнись! Я могу погибнуть. Твоя единственная дочь может погибнуть! – я схватила ее за плечи и несколько раз ощутимо тряхнула. Может, загипнотизирована? Или что в Ассоциации с людьми делают? Верните мне мою маму, сволочи!

- Лучше иметь мертвую дочь, чем знать, что родила брак, - резким движением она стряхнула мои руки и направилась ко второй вертолетной площадке, где собралась небольшая компания людей, одетых в туристические костюмы цвета хаки или это военная форма? Издалека я не разобрала.

Ответ матери был, словно отрезвляющий и очень болезненный удар по лицу. Во мне проснулись врожденное упрямство и дух противоречия. Теперь я точно не могу погибнуть. Никогда. Нужно понять, что они сделали с моей матерью, где папа и что это за Ассоциация, ломающая людям жизнь! Стараясь унять дрожь в коленях, я накинула рюкзак на плечи и направилась к компании своих ровесников. Не знаю, на что рассчитывала, но попытаться стоило.

Еще на подходе почувствовала окружающее компанию веселье. Их разрумянившиеся лица, веселые улыбки и горящие счастливые взгляды. О ужас! Они были рады тому, что должно произойти. Они смеются? Да вы с ума сошли! Чему они радуются?

- Так значит ты из детского дома? Давал им там прикурить? – высокий, по виду самоуверенный парень громко разговаривал с коренастым очень серьезным на вид молодым человеком.

- Было дело. Детский дом – это тебе не у материной юбки расти. Поводов использовать наши способности хоть отбавляй. Ну, ты понимаешь, о чем я… - он рассмеялся. Громко и, почему-то, устрашающе. Именно его смех я слышала раньше.

Глаза начали слезиться, то ли от поднявшейся пыли, то ли от накопившихся чувств. Я постаралась как можно быстрее отвернуться от новоприбывших. Красноглазое и сопливое нечто – плохое первое впечатление.

Расти у материнской юбки. Да, это было хорошее время…

***

Я родилась в образцово показательной семье, хоть на доску почета вешай. Здоровая ячейка общества, как сказала бы моя престарелая учительница обществознания, все еще живущая в мире красных флагов, портрета Ленина и гимна про «Союз нерушимый».

Отгоняю навязчивый образ учительницы с лихо накрученной челкой и фиолетовыми кудрями, снова возвращаюсь к семье. Хороший достаток. Любящие родители. Моя мама прекрасно варила борщ, папа приносил ей розы по пятницам. А я? Что я? Я росла, училась, мечтала о такой же счастливой семье, как у них. Всё, как у всех. Одно но. Родители были помешаны на том, чтобы избавить меня от самого большого страха. Моя боязнь высоты вызывала в них совершенно нездоровую панику.

Из-за этого я лежала некоторое время в клинике под наблюдением жутко дорогого врача, меня постоянно таскали в горы, заставляли лазить на крыши домов в надежде, что привыкну. Но все было напрасно. Стоило мне подняться выше второго этажа, как я тут же переставала себя всячески контролировать. Подкашивались колени, кружилась голова, и --">