Терри Брукс - Цикл "Заземелье". Компиляция. Романы 1-6

казались такими малюсенькими и одинокими. Каждая искра жизни была оторвана от тысяч ей подобных.

Нас постоянно гложет одиночество, подумал он. Разве это не странно? Он снова взглянул на каталог. Зачем его прислали Энни?

Какого черта торговые компании рассылают свои рекламные проспекты, письма, бесплатные образцы и бог весть что еще людям, которых давно нет на белом свете? Это вторжение в личную жизнь. Это просто надругательство. Они что, не обновляют списки своих клиентов? Или просто не могут смириться с потерей покупателя Он понял, что злится, и улыбнулся с горькой иронией. Может, позвонить Энди Руни? Пусть напишет статью об этом.

Бен включил свет и подошел к встроенному в стену бару, чтобы приготовить скотч со льдом и толикой воды. Он отмерил жидкости и пригубил коктейль. Менее чем через два часа он должен встретиться с Майлзом, которого обещал научить этому рецепту. Майлз Беннетт был не просто партнером Бена, но скорее всего и его единственным настоящим другом, не бросившим его после смерти Энни. Все остальные каким-то образом отстранились, потерялись в перестановках и перетасовках социального порядка жизни. Женатые и вдовые плохо уживаются в одной компании, а большинство друзей Бена и Энни были людьми семейными. Так или иначе, но Бен не пытался поддерживать эти знакомства, постоянно погрязший в работе и в бесконечной, одному ему ведомой печали. Он перестал быть компанейским парнем, и только Майлз обладал достаточным терпением и постоянством, чтобы оказываться рядом.

Бен выпил еще немного и побрел обратно к открытым окнам. Город приветствовал его сиянием своих огней. Не так уж все и плохо, убеждал себя Бен. Ведь жизнь берет свое. Он вздохнул. Ну, если быть честным, то он сам сделал свою жизнь таковой. Он мог избавиться от одиночества в любую минуту, при желании влившись почти в любую из мириад общественных ячеек большого города. У него было все, что нужно для этого. Он был молодым и преуспевающим юристом, даже был богат, если считать богатством только деньги. Впрочем, в этом мире так считают почти все. А почему, собственно, он должен оставаться одиноким?

И все же Бен оставался один, потому что так ему было проще. Он заставил себя так думать. Он не просто добровольно принял обет одиночества, он поставил его во главу своего существования. Бена никогда не покидало чувство, что он аутсайдер, чужой в этом мире. Профессия помогала ему справиться с таким ощущением, предоставив ему место в жизни и твердую почву под ногами. Однако чувство отчужденности от этого мира, пусть самое слабое, присутствовало всегда как вечно ноющая рана. Утрата Энни вновь оживила это состояние, укрепив те, казалось, ослабевшие узы, которые связывали его с прошлым. Бен часто думал, испытывают ли другие люди подобное чувство. Он полагал, что да, в какой-то мере эта отстраненность должна быть знакома всем. Но он подозревал, что никто не ощущает ее так остро, как он. Никто и никогда.

Он знал, что Майлз отчасти понимает это или хотя бы сочувствует Бену. Но он, конечно, не испытывал таких чувств, как Бен. Майлз был квинтэссенцией «души общества», всегда ладящий со всеми, всегда довольный тем, что его окружает. Он хотел, чтобы и Бен стал таким, хотел вытащить друга из сооруженной им же самим раковины и вернуть в поток жизни. Он считал это делом чести. Вот почему Майлз так настойчиво таскал его на эти проклятые вечеринки в баре. Вот почему он пытался заставить Бена забыть Энни и начать жизнь заново.

Бен допил свой скотч и снова наполнил бокал. Он знал, что в последнее время увлекается спиртным, возможно, больше чем следует. Он бросил взгляд на часы. Прошло уже сорок пять минут. Пройдет еще столько же, и пожалует Майлз, его собутыльник на этот вечер. Он с отвращением потряс головой. В некоторых вещах Майлз разбирается куда хуже, чем думает.

С бокалом в руке Бен вновь подошел к окну. С минуту смотрел в него, потом задернул шторы, отгородившись от наступающей ночи. Поплелся обратно к дивану, размышляя, стоит ли прослушать автоответчик, и тут снова увидел каталог. Наверное, он, сам того не сознавая, бросил его вместе с остальной корреспонденцией на кофейный столик, стоявший у дивана. Глянцевая обложка весело переливалась в электрическом свете.

«Роузен, лимитед — Рождественские подарки». Бен медленно опустился на диван и поднял томик.

Рождественская книга желаний — он видел такие и раньше. Ежегодный выпуск большого универмага, --">