Антон Романович Агафонов - Лабиринт II

кинжал и просто поставил на полку, то скорее всего, мы больше бы не встретились. Оружие так и лежало бы там вплоть до твоей смерти, скорой или долгой — не важно. А затем оно бы вернулось ко мне. Но ты взял его, более того, им ты отнял жизнь человека, и не одного.

— И что теперь?

— Теперь ты должен заплатить цену за силу, что получил.

Нуорр открыл ящик стола, после чего положил передо мной лист пергамента с текстом, написанным на неизвестном языке.

— Что это? — спросил я, не спеша брать лист бумаги в руки, но с интересом вглядывался в символы.

— Контракт, — черные глаза мужчины, казалось, смотрел прямо через меня. — Который ты подпишешь.

— А если я не стану?

— То не покинешь это место. Станешь одним из деревьев, что растут тут и радуют меня своими плодами.

Я вновь бросил взгляд на контракт. Подписывать что-то такое, не зная сути, я не собирался, вот только… похоже, мне не оставляют выбора.

— Я должен знать, что в нем написано, прежде чем подписывать.

— Сущий пустяк. Ты задолжал мне сотню душ, Виктор Торн. Считай это платой за силы, что дает клинок.

— Сто душ? Мне нужно убить сто живых существ?

— Не живых существ, — отрицательно мотнул тот головой. — Сотню людей. Можно ещё зверолюдов или эльфов, но последние, как я помню, в вашем мире не живут. Одним словом, сотню разумных. И как ты понимаешь, монстры, что обитают под Харконом, на эту роль не годятся. Они создания магии, и у них нет души.

Я нервно дернул щекой. То, о чем он меня просит — настоящее безумие.

— Но, есть ещё кое-что. Видишь ли, если сотня душ будет передана мне, то тебе ничего не останется. Именно поэтому души будут делиться пополам. Иными словами…

— Мне придется убить двести человек… — со странным спокойствием осознал я.

— Все верно. Мне будет уходить каждый второй. У тебя будет ровно три месяца на то, чтобы расплатиться с долгами.

— А если я не успею? Или не захочу этого делать?

— Ты вернешься сюда, — зловеще усмехнулся Нуорр. — А чтобы подстегнуть тебя, добавлю, что не ты один займешь место среди моего леса. А так же все, кто тебе дорог. К примеру, та фуори. Я сделаю с ней то же самое, что и с той бедняжкой, которую ты видел при нашей первой встрече. И сделаю это вне зависимости от того, подпишешь ты договор или нет.

— Значит, выбора у меня нет, — постарался я сохранить хладнокровие, хотя внутри словно вулкан взорвался.

— Почему? Выбор есть всегда. Другое дело, что у каждого выбора есть цена. К тому же, я не указываю тебе, кого нужно убить. А ведь мог бы… К примеру, сказать что… двадцать душ должны принадлежать детям, а пять — беременным женщинам. Так было бы лучше?

— Нет.

— То-то и оно. Умей ценить то, что имеешь. Будешь честно выполнять правила, и я не стану их менять. А через три месяца мы вновь встретимся.

— А если я справлюсь? Что будет тогда?

Но на этот вопрос Нуорр не ответил, лишь все так же зловеще улыбался, смотря на меня своими черными глазами.

Глава 2. Заключенный 4275

Дверь за спиной захлопнулась, оставляя меня наедине с самим собой. Возвращался я сюда без особого желания. Учитывая обстоятельства, я попросил Нуорра вывести меня куда-нибудь в другое место, но тот отказал.

Плохо…

Три месяца на то, чтобы убить две сотни человек… От одной этой мысли по спине пробежал неприятный холодок.

Каким образом мне осуществить такое? Превратиться в серийного убийцу? Нет… это не вариант. Да и не получится у меня это сделать, находясь в тюремной камере.

В руке я сжимал кусок пергамента с надписями на неизвестном языке. Раз уж это контракт, который я был вынужден подписать, то я потребовал получить его копию, и Нуорр не стал отказывать в этой небольшой услуге.

Проблема лишь в том, что я не мог его прочитать.

Задумавшись над этим, я опустился на холодный каменный пол и открыл тайное отделение в искусственной ноге. Воспользовавшись пространственным карманом, я извлек оттуда серебряную маску, некогда принадлежащую Алисии Торн.

— Виктор? — словно зевнув, поинтересовалась девушка.

— А ты ожидаешь какого-то другого Торна?

— Ну… Мало ли… Когда ты снимаешь меня с лица, я погружаюсь в сон, и за его время может пройти день, а может и столетие. Кстати, где это мы? Мне тут не слишком нравится. Как-то уж слишком грязно, темно и сыро.

— Это Брокен Хиллс.

— Мне это ни о чем не говорит, — почти сразу ответила та.

— Это тюрьма.

— У-у-у-у… --">