Анни Кос - Нет места под звездами

безмолвные следы прошлого. Оттого и не верили хольдинги в магию, не знали о Стихиях, не интересовались тем, что приводило в движение этот мир.

Лонхат стал подробно расспрашивать о делах Золотой Империи всех путешественников, кто бывал в тех краях. О магах рассказывали мало и неохотно. С опаской. И все же некоторые имена произносили чаще остальных. К примеру, имя Хальварда Эйлейра Эйнара, герцога Недоре, Миаты и Зеленых островов. По странному совпадению именно его земли располагались ближе всего к Великой Степи, самого правителя называли сильнейшим магом Огня, а воины герцогства традиционно носили одежды черного цвета, в отличие от людей императора.

Это могло быть совпадением, а могло указывать на то, что развернувшаяся на ступенях дворца конунга трагедия имела более сложные причины, нежели борьба за земли и титулы.

На третью осень от падения Витахольма до степи докатились новые слухи. В империи, мол, чуть не разразилась война, причиной которой стала борьба сиятельного Сабира и герцога Недоре. Шепотом рассказывали о покушениях, заговорах, убийствах и жестоких казнях, упоминали имена тех, кто был замешан в смуте. И, странное дело, одно из имен звучало слишком привычно для уха степняка — Йорунн, воспитанница герцога.

Еще одно до крайности странное совпадение, как подумал тогда Лонхат. Воспоминания о дочери Канита отозвались тянущей, навязчивой болью в груди — старое сердце никак не хотело смиряться с потерей. И хотя разумом воин понимал, что, скорее всего, девушки уже давно нет в живых, но надежда, робкая, неуместная, внезапно затеплилась на самом дне души.

А что, если человек в чёрном не убил Йорунн, как уверял всех Талгат? Отступающий отряд запомнил ее живой, ярко освещенной кольцом пламени. Поспешность, с которой хан заявлял потом о гибели рода Хольда, и настойчивость, с которой он пытался всех убедить в этом, настораживали. Талгат будто сам старался поверить в истинность этих слов, а, значит, его глодали сомнения так же, как и Лонхата.

Впрочем, хольдинг не хотел обманываться зря. Раз обжегшись, он не собирался совать голую руку в жаровню с углями. Боялся поверить ничем не подтвержденным домыслам, а потому оставил свои знания при себе, не поделившись ими даже с самыми близкими товарищами — Халой и Китом.

С ними Лонхат вообще старался не касаться в разговорах темы прошлого. Слишком глубокими были их раны, слишком яркими — воспоминания, слишком горькими — сожаления. Эйдан принял известия легче, а, быть может, просто лучше скрывал свои чувства. Впрочем, ему тоже было нелегко пережить потерю двоих друзей детства и юности.

По истечении трех лет от начала войны в Гилоне собрали большой совет. На нем впервые открыто заговорили о том, чтобы вернуть себе захваченные Талгатом земли. Горячие головы настаивали на немедленной атаке, но Лонхат, все еще возглавляющий войско, был категорически против.

— Мы должны заручиться поддержкой всех друзей, которых только найдем. И надо знать, что происходит за спиной Великого Хана. Я хочу видеть глазами Талгата, вдыхать с ним один воздух, пить одну воду, слышать каждую его мысль, как свою собственную.

Лонхата активно поддержали не только старые друзья, но и Адой Гасти — градоправитель Гилона. На подготовку к наступлению выделили год.

Вскоре самые ловкие и смелые из людей Халы, бывшего третьего всадника дворцовой стражи, отправились на север, чтобы незаметно пробраться на земли Талгата. Эйдан взял на себя переговоры с лесными племенами, стремясь заручиться поддержкой вождей из родов Вису, Мёря, Арвов и Ямит. На юг и восток выслали послов, ищущих новых союзов в землях соседнего княжества Эттлингов, а вот в сторону империи Лонхат решил отправиться лично.

Он здраво рассудил, что возможный результат стоит подобного риска. В случае неудачи степняки не теряли ничего, ведь сиятельный Сабир все еще поддерживал Талгата. Но вражда между Золотыми Землями и Недоре могла сыграть на руку хольдингам. В особенности, если герцог действительно окажется одаренным магом и согласится принять их сторону.

Что произойдет, если Хальвард окажется тем самым человеком из Витахольма, Лонхат старался не думать. Он желал убедиться в том, что ошибся, и в то же время надеялся, что все его домыслы — правда.

Сборы заняли немало времени, в путь отправились, когда просохли дороги после весенней распутицы. С собой старый воин решил взять только --">