Максим Виноградов - Дивный Мир Будущего. Книга 1

полное ощущение рукотворности. Будто некий создатель силился придать искусственным насаждениям дикий вид — однако, просчитался. В каждом дереве, в каждой травинке, в каждом дуновении ветра и капле дождя — везде читается не слишком-то глубокий замысел.

Киборг сдвигается ближе резкими переходами, механическая ухмылка не сходит с железной физиономии. Стальные кулаки подергиваются резкими движениями, выискивая прореху в защите противника. Сверкающее тело движется строго вертикально, будто сверяясь с невидимым уровнем.

С другой стороны к отступающей парочке приближается величественная женщина. Она высока и хороша собой, держится строго и независимо, тесные одежды подчеркивают спортивную фигуру. На лице — смесь надменности и высокомерия. На поясе — кобура с оружием, пустые ладони демонстративно вытянуты вперед.

Но даже ее величие меркнет перед могучим силуэтом, что медленно надвигается из-за ближайших деревьев. Невероятно высокий и статный мужчина, с широченной спиной, мощным торсом, толстыми мускулистыми руками и ногами, он кажется воплощением силы и мощи. Несмотря на массивность, движется легко и плавно; в неторопливой поступи ощущается скрытое до времени необузданное могущество. Лицо гиганта дышит властью и уверенностью; белокурые волосы падают на плечи короткими локонами; подбородок украшает ухоженная борода; суровый взгляд грозных глаз не сулит ничего хорошего.

— Остановись, Митяй, — произносит черноволосая дама, — Хватит! Ты слишком перегнул палку. И что это на тебя нашло? Подумай, мы ведь друзья…

Голос прекрасной женщины звучит сладкой музыкой, ему хочется внимать; убедительным словам невозможно сопротивляться. Черты величественного лица смягчаются, там появляется сострадание и жалость.

— Зачем ты сопротивляешься? Что за детские шалости? — она качает головой, театрально нахмурив брови, — И отпусти Кэсси, в конце концов! Ты пугаешь девочку! К чему это мелодраматическое похищение?

Мягкие звуки разливаются по зеленому ковру елейной патокой. Даже деревья и трава внимают голосу, тянутся к его обладательнице, боятся пропустить хоть ноту. А уж тем более — ослушаться…

— Я не краду, я ее спасаю! — голос мужчины разносится грубо, противно, как карканье ворона, — Вырубай телепатию, Пейто! Убери свой сладкий язычок из моей головы!

Магия звука нарушается, аура волшебства улетучивается за миг. Женщина сокрушенно качает головой, одухотворенный взор наполняется раздражением.

— Прометей! Что ты задумал? — голос гиганта гремит, подобно грозе, — Почему ты предал нас?!

Он останавливается чуть поодаль, возвышаясь над остальными на целую голову. Статная фигура источает такую властность и мощь, что хочется упасть на колени перед ее истинным великолепием.

Мужчина, названный Прометеем, не останавливается. Медленно отступает, не сводя глаз с противников.

— Я лишь смотрю на шаг вперед, — огрызается он, — На вздох дальше!

Гигант хмурится, и вместе с ним чернеет безоблачное небо. Пальцы сжимаются в громадные кулаки, глаза поблескивают отголосками молний.

— Оглянись! — в отчаянии кричит отступник, — Зевс! Мы возомнили себя богами, а на самом деле — не лучше других. Точно такие же марионетки на коротком поводке сам знаешь у кого!

— Замолчи! — пробудившаяся ярость гиганта заставляет всех вздрогнуть, — Не вынуждай меня применять силу…

Угроза звучит настолько реально, что воздух вибрирует от напряжения. Вокруг разливается мрачная энергия, достаточная чтобы умертвить натурала одним фактом своего присутствия.

— Ты знаешь, что по силе я равен любому из вас, — мрачно усмехается Прометей, — Втроем вы справитесь, но кого-то я точно заберу с собой… Стоит ли оно такого риска?

Лицо Зевса слегка разглаживается, он разгневан, но отнюдь не безумен.

— Не стоит… — задумчиво повторяет он, — Правда, Кассандра?

Прежде, чем кто-то успевает пошевелиться, из груди Прометея вырастает лезвие. Мужчина изумленно смотрит вниз, на бритвенно острую сталь, без труда рассекающую плоть. Он оборачивается — по щекам блондинки катятся слезы.

— Прости… — шепчет Кэсси, резким движением выдергивая клинок, — Это всего лишь смерть…

Она запомнит его таким: мужественным и величественным, несмотря на ранение. Ни тени упрека или презрения, лишь теплота и любовь, сдобренная толикой робкого удивления. Весь вид мужчины вопрошает: за что?

--">