Кира Алиевна Измайлова - Тайная жизнь Санни С. [СИ]

однокурсникам напрашиваюсь, — хмыкнул он, — у них всякому-разному можно научиться. Книжки есть такие, которых в библиотеке нету. Ну и прочее… Вот из-за этого-то она и злится.

— Почему? — не поняла я.

— Потому, что книжечки не безобидные, — пояснил он и тяжело вздохнул. — Ну… как бы объяснить… Например, в школе на уроке рассказывают про растение, его строение, всякое такое, полезные свойства. А в тех книжках написано, как из какой-нибудь безобидной ромашки сварить отраву. Или из подручных средств бомбу сделать.

— Да это даже я умею, — не удержалась я. — Ну… слышала, во всяком случае.

— Вот именно, многие слышали, а сделать это так, чтоб тебе руки не оторвало, мало кто умеет, — хмуро сказал он и сел поудобнее, прислонившись к моей ноге. — И тут то же самое. Темные искусства, Темные искусства! Визг до небес, а разбираются в них единицы!

— А тебе это нравится?

Он кивнул и произнес:

— Это в своем роде красиво. Как змея какая-нибудь, вроде ядовитая гадина, опасная, но все равно завораживает! И если с ней обращаться умеючи, она тебя не цапнет.

— А расскажи побольше, — попросила я.

— Чтоб и ты от меня шарахаться начала? Ну разве вот что скажу: у нас преподают защиту от этих самых Темных искусств, только это фуфло!

— В каком смысле?

— В прямом. Темные искусства — это подавление воли, например. Или пыточные заклинания. Или смертельные. А на защите нас учат от боггарта защищаться! Это такой монстр из шкафа, — пояснил он. — Или из-под кровати.

— А, у меня тоже такой был, — кивнула я. — Но я на него нечаянно наступила, и…

— Да ну тебя. Я серьезно. Чтобы понять, как защититься от таких вещей, надо знать, как они работают.

— Ну логично… Чтоб проводку починить, нужно хотя бы фазу с землей не путать, — пробормотала я, потому что папа недавно ремонтировал кое-что, и его здорово долбануло током.

— Вот! Именно! Но нет, это под запретом… Хотя авроры — это полиция тамошняя, — умеют такое.

— Но, может, в школе рановато еще? А потом уже, в училище или что там у них…

— А логика где?! — подскочил он, явно забыв, что страдает от сердечной раны. — Учить защите неизвестно от чего, а потом преподавать это неизвестно что в училище? Или у меня голова как-то не так работает, или… не знаю!

Он замолчал, а я подумала и спросила, давно подмывало:

— Слушай, а если это всё так круто… можно волшебством мне зрение исправить?

— Не-а, — тут же ответил он, — я первым делом узнал. Тут тоже логики ноль: кости заново вырастить могут, а зрение поправить — нет. У нас величайший волшебник в очках ходит, так что…

— Жалко, — искренне сказала я.

— Да ладно, не переживай. Скоро тут что-нибудь изобретут, уверен, — серьезно сказал он. — Тут прогресс ого-го как прет! А пока… ну… Эти очки тебе не особо идут, конечно, но…

— Но выбирать особо не из чего, — закончила я. — Под мои линзы не всякая оправа подходит. Я видела симпатичные, но они стоят будь здоров, и эти стекляшки в них все равно не впихнешь. А облегченные линзы тоже… недешевые.

— Ну, знаешь, это-то фигня, — сказал он и встал. — А ну, сядь ровно.

Вдруг вспыхнул свет, и я подумала, что это снова папа вломился, но нет — огонек трепетал на кончике палочки.

— Опять у матери спёр?

— Не, она сама дала. Знает же, что я не удержусь. Смотри на меня и говори, хорошо видно или как, поняла?

— Ой! — невольно вскрикнула я, когда почувствовала, как оправа начинает менять форму. — Нет, так плохо. Фокуса нет. А так очень резко!

Это было как у офтальмолога в кабинете, когда подбирают линзы и вставляют в оправу разные стеклышки.

— Ну вот, — сказал он наконец. — Интересный опыт! Как тебе, удобно?

— Ага, они теперь легкие такие, — я потрогала оправу. — И видно отлично! Спасибо…

— Да забей, — буркнул он, подобрал что-то с верстака, а через минуту всучил мне еще две такие же пары очков, пояснив: — Мало ли, разобьешь или еще что…

— А родителям я как объясню, откуда вдруг такое богатство? — спохватилась я.

— Правду скажи — я подарил, — он присмотрелся ко мне, кивнул и добавил: — Так намного лучше. Вон в зеркало глянь.

Я наклонилась к боковому зеркалу папиной машины и согласилась: с такой оправой лицо у меня сделалось намного симпатичнее!

— И волосы распусти. Что ты их закалываешь, как старая бабка?

— Может, мне их еще и покрасить? — спросила я, щелкнув заколкой, и увидела в отражении, как он вздрогнул и --">