Наталья Альбертовна Свидрицкая - Грязные ангелы

– Ну, они ж до хрена здесь какие богатые, им наши деньги не нужны. Зачем им столько постояльцев зараз?.. Они лучше голодными останутся, чем принципами поступятся. Ничего, в ближайшей деревне на сеновале обсохнем, перекусим и выспимся, как на перине. Там хоть дайкинами не воняет! – Ещё повысил он голос. – Они ведь здесь не моются, разве что когда сдохнут, и то не все!

– Савва! – Грозно одёрнул его князь. Савва промолчал, но скорчил в спину князю рожу.

При выезде из города снова была застава, где стража потребовала назвать полукровок по именам и подтвердить, что князь давно их знает.

– Я Савва, а это вот мой друг Гаврила. – Тут же с апломбом заявил неугомонный приятель Гэбриэла. – Тебе-то что с того?!

– Ничего. – Стражник с тяжёлым прищуром смотрел прямо на Гэбриэла. Тот ответил своим привычным ледяным ничего не выражающим взглядом. – Беглого полукровку ловят. Он убийца; и насильник. Целую семью в Крыже зарезал; детей ссильничал. – Он сплюнул. – Говорят, черноволосый, со шрамом на губе.

– Я этот шрам ему сам посадил, – засмеялся Савва, – в прошлом году, в Винетте. Расслабься, дайкин.

– А ты, полукровка, слова-то выбирай. – Спокойно сказал стражник, продолжая сверлить Гэбриэла взглядом. – Я ж тебя не называю так, как между некоторыми принято. И ты, будь повежливее. Если можешь.

Савва открыл рот, но князь, подъехав, пнул его в бедро и сказал:

– Всё? Мы можем ехать?

– Проезжайте. – Внимательно оглядывая оружие и броню наёмников, сказал стражник. И наградил напоследок Гэбриэла цепким многообещающим взглядом. У Гэбриэла что-то застыло в животе и засосало противно; узел не расслабился и после того, как они проехали дальше. Замолчал даже Савва, а молчание остальных было просто физически невыносимо. В пригородной деревеньке, у овина, все остановились, князь о чём-то договорился с крестьянами, и сделал знак спешиваться. Гэбриэл, двигаясь скованно и немного неловко, расседлал коня, и вслед за остальными повёл его к корыту с водой. Напоив и привязав его к яслям, он заметил, что Савва делает ему знаки, и пошёл в овин, где уже стояли столы, и за одним из столов сидели старший священник и князь. Гэбриэл, повинуясь их знаку, сел напротив.

– Савва, иди наружу. – Велел князь. Князя неугомонный Савва слушался беспрекословно. Гэбриэл чуть ссутулился, положив локти на стол, взглянул на людей напротив. Он не знал, как опровергнуть ту ложь, что распустили о нём, и уверен был, что сейчас его просто погонят прочь. А может, и хуже того: схватят и сдадут страже. «Живым не дамся». – Пообещал он себе.

– Это правда? – Спросил князь. У священника было спокойное, чуть усталое, тонкое славянское лицо с небольшой светлой бородой и серыми внимательными глазами. Он молча изучал Гэбриэла.

– Нет. – Ответил Гэбриэл. – Но доказать я не могу. Я даже не знаю, где этот Крыж.

– Тогда от чего ты сбежал? – Князь откинулся на стуле назад, скрестив руки на груди.

Гэбриэл, пару секунд подумав, вздохнул и встал. Снял связанную Тильдой фуфайку, развязал тесёмки сорочки на груди, стянул её, и кожа тут же покрылась ознобом.

– Вот от этого. – Ответил коротко. Князь опустил руки и подался к нему. Священник на миг опустил глаза и перекрестился. – Спину показать? – Спросил Гэбриэл.

– Не надо. – Сказал князь. – Довольно и этого.

– Слышал я про такие развлечения. – Подал голос священник. – Это дорого стоит… И люди за этим стоят большие и богатые. Был у нас на Севере чародей и греховодник, Райдегурд, герцог Белых Скал. Он любил такие развлечения. Только предпочитал малых деток.

– Да. – Сказал Гэбриэл. – Почти всё это мною в детстве получено.

– Так что, – поинтересовался князь, – этот греховодник на юг перебрался?..

– Нет. – Возразил священник, которого звали отец Михаил. – Его казнили, а замок его поганый сожгли и место, где он стоял, в Старом Торхвилле, солью посыпали. Но только, видно, корни зла не вырвали, осталось что-то. Ты не волнуйся, Гаврила. В Бога веруешь?

– Я не знаю. – Ответил Гэбриэл. – Нам запрещали о Боге говорить. Был у нас мальчишка крещёный, его били, если молился.

– Бесовщина-то какая… – Отец Михаил повернулся к князю. – Ты ступай, я ещё с Гаврилой поговорю.

– Так ты молиться совсем не умеешь? – Спросил, когда они остались одни. Гэбриэл как раз оделся, помотал головой: