Екатерина Годвер (Ink Visitor) - Клятва

пусть забота о мертвых прибавит вам толику уважения к жизни. Если вас, подлецов, еще можно чему-то научить…

— Благоразумнее было бы просто их повесить, — проворчал Сандерс. Мартильяк улыбнулся:

— Я не благоразумен, сэр Хорни. Вам стоило бы взглянуть на места, где я прятался; посмотреть на язвы тех, кто там живет… Иногда лучшее, что мы можем — это не преумножать зло.

* * *

Четырьмя часами позже с вершины Жарова холма Дик наблюдал в бинокль капитана Мартильяка за тем, как все еще разодетые в парадные одежды бургомистр и советники долбят глинистую землю. Рядом с Роном Хозбауэром орудовал лопатой Ремерт. Его никто не принуждал: он пошел с отцом добровольно.

— Это так на него похоже, — пробормотал Дик, опустив бинокль. На Хемгюр опускалась ночь, и даже в бинокль уже едва можно было разглядеть сгорбленные фигурки.

— Ты был прав наполовину, Дик, — сказала Юка. — Рем сознался, что ему стыдно. Но добавил, что, случись все еще раз — поступил бы так же…

Сэр Хорни Сандерс отбыл на корабль, матросы-эйлавирцы из капитанской охраны топтались в десяти шагах, подозрительно поглядывая на черные волосы капитана, а сам Мартильяк сидел на лавке у каланчи и прихлебывал дешевое вино — которое прихватил в погребе Боргена Лефгера — прямо из бутылки.

— Николас Рамоль — мой двоюродный дед, — сказал Мартильяк. — Я всегда считал его героем. У него не осталось своих детей: но когда-то он спас семьи ваших отцов. Значит, и мы с вами вроде как родня.

В запылившейся за день форме капитан отчего-то выглядел совсем молодо и по-свойски; Дик с удивлением подумал, что эйлавирец действительно моложе его старшего брата на пару лет.

— Капитан Мартильяк, сэр, вы… — неуверенно начала Юка.

— Морис, — поправил Мартильяк. — Настоящие капитаны не берут девушек в заложники, так что будем считать, я ненастоящий. И я так и не извинился перед тобой…

— Не надо. — Юка замотала головой. — Морис, наши родители собирались предложить свои жизни Эйлавиру в обмен на жизни казненных… Вы примете это предложение?

— Нет, конечно! Разве что, — Мартильяк пристально взглянул на нее, затем на Дика, — кто-нибудь захочет уйти с нами сам. Служба непростая, но, по правде, вам и тут теперь будет нелегко. Вы сделали благое дело, и все же в глазах многих вы — предатели: бывает и так… — Он отхлебнул из бутылки.

— Вы сейчас не только про нас, но и про Рамоля? — догадался Дик.

— Сэр Николас был мудр. Он часто плевал на мнение окружающих; плевал и я. — Мартильяк улыбнулся. — Так что: пойдете со мной вдоль берега Ракайя, а потом — в Эйлавир?

— Да, — выпалила Юка, не задумываясь.

Дик посмотрел в нее горящие глаза и понял, что у него тоже нет времени размышлять. — Да, — сказал он. — Отца наверняка выберут в совет: им с матерью хватит хлопот и без меня.

Словно в ответ на его слова, со стороны бухты громыхнуло так, что заложило уши. Повсюду залаяли собаки. В небе над «Умницей» расцвели огненные цветы — золотые, зеленые, красные…

— Не бойтесь! Это фейерверк, — сказал Мартильяк. — Никакой магии. Кстати, на «Умнице» тоже все обыденно: придется штопать одежду, мыть кастрюли… — Он лукаво улыбнулся.

Дик смотрел, как огоньки опускаются в море, и думал, что в жизни не видел ничего более удивительного. Пока не видел.

Юка фыркнула:

— Не стращайте, Морис: уж к этому мы привыкли. Мечта стоит грязных кастрюль!

--">