Иван Поднебесный - Человек должен исчезнуть

общественная вина: каждый злодей — злодей лишь потому, что общество позволило ему таким стать, а если быть точнее — люди сами воспитывают преступников. Общество будет пополняться девиантами до тех пор, пока в его основании будет сохраняться принцип индивидуализма.

Люди не рождаются злыми или добрыми. Ребенок подобен чистому листу, на котором окружение оставляет свой отпечаток. Кто-то будет воспитан гениальным математиком, кто-то учителем, медработником, слесарем, а кто-то карманником, насильником, убийцей.

Если обвиняющий в преступлении потрудится проследовать по причинам, которые привели преступника к его девиантному поведению, то он сможет обнаружить, они всегда находились в людях вокруг: в одноклассниках, которые издевались, в отце, который избивал, в матери-алкоголичке, которая осаждала обвинениями. Однако эти общественные элементы, окружающие девианта, также были подвержены насилию со стороны своего окружения. Возможно болен не каждый, но болезнь будет распространяться, покуда каждый не станет бороться с ней. До тех пор, пока каждый будет озадачен лишь собой, он будет страдать от окружающих и сам причинять им боль — даже своим бездействием.

Один человек не должен быть обвиняем в том, что его воспитали девиантом. Вина за это ложится на каждого из нас.

Понимая данные обстоятельства, я, бешенная псина, все равно срывался на других людей.

Я запутался и потерялся в своей ненависти. Я ненавижу всех, и, в то же время, мне жаль всех. Как я должен поступать? Что должен делать?

В попытках противостоять себе, я начал новую жизнь, однако вновь сорвался и дал волю своей ярости.

Выслушав получасовую лекцию от классного руководителя, я отправился досиживать оставшиеся занятия. Они пролетели невероятно быстро.

Влад оклемался еще до приезда скорой. Врачи диагностировали ему доброкачественный обморок, обусловленный испугом. Мне повезло. Но что, если бы я мог нанести Владу необратимый вред? Что, если бы я убил его?

Я всегда боялся зайти слишком далеко, совершить ошибку, которую мне не исправить, и я чувствовал, что когда-нибудь моя ненависть заведет меня за черту.

Выйдя из лицея, в который я недавно поступил, начиная жизнь с чистого листа, я вяло поплелся в сторону ближайшей остановки. На пути меня поджидал одноклассник Денис с прижившейся в нашем классе кличкой Пингвин. Ее придумал Влад, заметив на первом занятии по физкультуре чудаковатый бег Дениса. Кличка хорошо разошлась. Не успел коллектив нашего класса должным образом сформироваться с начала учебного года, как все уже знали, кого стоит называть Пингвином. Меня до одури это раздражало. Каждая сучка и каждый ублюдок считали своим долгом подшутить касательно прозвища Дениса. Терпеть это издевательство над порядочным парнем было трудно. К этому дню я не хотел разжигать конфликт и доказывать что-либо, а потому просто-напросто отмалчивался в стороне, надеясь, что когда-нибудь эти издевательства прекратятся.

— Спасибо тебе, — виновато взглянул на меня Денис.

— Да не за что, — прошел я мимо.

К чему была эта благодарность? Он подумал, что я вступился за него? Очередная глупая шутка Влада просто стала последней каплей. Нет ничего благородного в моем поступке, ведь я только и сделал, что спустил своего внутреннего Цербера позабавиться.

Стоило мне попасть домой, как меня встретила рассерженная мать.

— Классный руководитель звонил! — угрожающе сообщила она мне.

Я промолчал, не зная, что должен сказать. Скинув с себя верхнюю одежду и обувь, я молча направился к себе в комнату.

— Ты же обещал! — в спину возмутилась мне мать.

Да, обещал… Но…

А к черту все!

Скрывшись у себя, я плюхнулся на кровать и залип в телефон. Отказавшись от близких связей в реальной жизни, я искал их в цифровой.

Проскролив мессенджер популярной в СНГ социальной сети «Чатоске», я спустился до диалога трехмесячной давности, открыл его и замер, вчитываясь в последнее сообщение.

«В таком случае, нам не стоит больше общаться» — так там было написано.

Адресантом данного сообщения была девушка под ником Регер. Ее настоящее имя мне было неизвестно. Иногда она представлялась Агатой или Адой, но это были всего лишь псевдонимы.

Я любил Регер. Никогда ее не видел и не знал где она живет. Я почти ничего о ней не знал, но любил. Любил за интеллект и за забавную манеру общения, за скованность и за чудачество, за доброту, которую она --">