Майя Анатольевна Зинченко - Зов топи (СИ)

мысленно слова старика. Хотелось ответить, но ни язык, ни губы не двигались. Беззвучно открыв и закрыв рот, словно выброшенная на сушу рыба, он покачал головой.

— Немой? Может ранен? Хочешь к нам?

— Не приглашай его к костру! Пока нечисть не позовешь, она не придет!

— Мы же в лесу! Тут кругом нечисть! Да и не приходит она сама к костру — он их отпугивает.

Тепло манило. Не обращая внимания на раздражающие крики, он вступил в круг света. Сел на траву, скрестив ноги, протянул руки к огню и блаженно зажмурился от мысли, что все сделал правильно. Его место у костра, среди людей, а не в земле. Еще немного и он вспомнит что-то важное…

— Отец — это болотник, да? — не унимался любитель хвататься за острогу.

— Что ты заладил? Болотник-болотник… Глаза открой! Это человек!

— Сам не видишь, что ли? — фыркнул осмелевший брат.

— А кому еще по воде как земле идти?

— Тебе привиделось!

— Может, он по рыбьим спинам шагал?

— Какая рыба? Здесь только мелочь одна!

— Ах, мелочь?! Зачем же ты нас сюда притащил? Обещал, что сомы с твою ногу спят у самого бережка…

— Может сомы и есть где-то, но по воде-то он бежал, а не по сомам!

— Да ты посмотри, разве болотник будет таким стройным? Болотники кривые, покрытые чешуей…

— Не похож.

— Хорошо, что он смирный. Вздумай напасть, нам пришлось бы туго…

— А я сильный. Вчера козла одной рукой удержал, никто больше не смог.

— Балбес ты… — сплюнул старик. — А гость наш не так прост: коротко стрижен и выбрит гладко. Воин, может даже из самих стражей. Клянусь могилой прабабки — я видел его прежде!

— Где? В Городе?

— Ясное дело, не у нас же.

— Пропала рыбалка…

— Оно и к лучшему. Матери снилось, что я рыбьей костью насмерть удавился. А нет рыбы, нет и кости.

— А чего же она нас на рыбалку пустила?

— Кто их женщин разберет, может, надоел я ей… Ладно, утром проводим бедолагу к старосте. Отлежится, отогреется… Ран не видно, а раз тело цело, то болячка в голове. Я такое видал у дядьки. Да вы его помнить должны. Здоровый такой бугай. Он с дедом лес валил, когда его суком прибило. Речь отнялась. Долго еще немота мучила.

Гостю из леса с опаской вложили в руки кожаный бурдюк с медовым напитком и кусок запеченного в хлебе сала. От аромата свежего хлеба живот свело от голода. Энергично жуя, он проглотил его в мгновение ока. Опустошив бурдюк, вытер тыльной стороной ладони губы и с надеждой посмотрел на парней. Те переглянулись и с виноватым видом покачали головами — припасов больше не было. Пока он ел, старик с напряженным интересом вглядывался в его лицо, даже наклонился вперед, чтобы лучше видеть. Рассмотрев, как следует, рыбак отшатнулся.

— Мартин! — хватая ртом воздух, он вцепился в рукав сына. — Собирайся! Возвращаемся!

— Но темень же…

— Не перечь! Господину нужно в селенье! В теплую постель!

— Господину?! — Мартин недоуменно переглянулся с братом. — У нас же никого важнее старосты и не бывает…

— Заткнись, болван! Делай, что говорят!

Гостя нисколько не трогала эта суматоха. Он лениво наблюдал, как старик пинками заставил парней шевелиться, то и дело отвешивая в его сторону низкие поклоны и бормоча бессвязные извинения. Почтительность отца произвела должное впечатление на сыновей. Поспешно раздевшись, они предложили ему куртку и штаны. Одежда стесняла движения, но грела, поэтому он оставил ее.

Взяв в каждую руку по пылающей головешке, братья пошли вдоль берега озера. Словами и знаками они уговаривали его последовать за ними. Шагая по едва заметной тропинке, петляющей среди низкорослых деревьев, он повстречал среди кабаньих и волчьих следов немало отпечатков босых ног и следов башмаков. Это означало, что люди здесь нередки. А там где люди, там обязательно будут костры, теплая одежда, много еды и питья.

Не обращая внимания на опухшие, сбитые ступни, он обогнал братьев. За спиной не прекращались обеспокоенные перешептывания. Парни безуспешно пытались выпытать у отца, кто же им повстречался, но старик на все вопросы только хмурился. Угодливо забегая вперед «господина», он придерживал колючие ветви, стараясь, чтобы его факел освещал путь как следует. Совсем скоро рыбак выдохся. Остаток пути он тяжело, шумно дышал, потея и покусывая кончики усов от усердия.

На пригорке показалось маленькое селенье, освещенное лунным светом. Жалкие два десятка строений, --">