Lutea - Чемпион Дурмстранга — Геллерт Гриндевальд! [СИ]

добрая и гуманная… чему в нынешней ситуации я даже рад.

Альбус прокашлялся.

— На самом деле, Геллерт, я к тебе по делу.

— Ну надо же, — Гриндевальд прикинулся удивлённым. — Неужели объявили амнистию для бывших диктаторов?

— Лучше, — саркастично возразил Дамблдор и рассказал всё, что случилось за последние дни.

Когда он закончил, Геллерт, до того ещё сдерживавшийся, открыто расхохотался ему в лицо.

— Кто-то подкинул бумажку, и теперь я — участник Турнира Трёх Волшебников?! — он запустил руку в волосы. — О-ой, Альбус, умеешь ты ещё удивлять!

— Я тут ни при чём, — быстро уточнил Дамблдор. Он правда не знал, как всё так случилось, и никоим образом в произошедшем не участвовал. «Разве что у меня тайное раздвоение личности, и пока Я сплю, моё Альтер-эго творит странные дела?..»

— Ну да, конечно! — Геллерт перестал смеяться, стал почти серьёзен. — Магические контракты, подобные тем, что заключает Кубок, легко разрываются смертью волшебника, и ты это знаешь. Этим крючкотворцам удобнее было подписать, наконец, мой смертный приговор, чем соглашаться на эту… этот Турнир, — он пытливо прищурился. — Признавайся, что ты им наговорил?

— Я не сказал почти ничего, — совершенно честно ответил Альбус. — Основную часть словесной работы произвёл один очаровательный джентльмен с феноменальной зацикленностью на правилах…

Он не закончил и рассеянно улыбнулся, словно говоря: «Как-то само так всё вышло». Геллерт весело хмыкнул, а затем вдруг улёгся обратно на кровать.

— Na gut,^[3] — протянул он, подняв взгляд на потолок. — А что мне самому-то с участия?

Альбус удивлённо вскинул брови.

— Как насчёт возможности выбраться хоть на время из Нурменгарда?

— На время? Не интересует, — он закрыл глаза и притворился, что уснул.

Да, и в этом он всё тот же. Ему всегда удавалась роль капризного ребёнка.

— Геллерт, — начал Альбус осторожно, подходя ближе. — Давай посмотрим на вещи здраво. Неужели ты считаешь, что я имею полномочия отпустить тебя насовсем?

— Ты посадил — тебе и отпускать, — откликнулся Геллерт и вздохнул. — Тем более что я и правда раскаиваюсь.

На этот раз Альбус поверил, что его старый друг искренен. В прошлом он часто обжигался на его лжи и теперь умел отличать её от правды.

— Я не могу тебе такого обещать, — негромко произнёс он, — но в любом случае гарантирую, что до конца своих дней ты получишь комфортное существование.

На этот раз Геллерт долго молчал. Альбус уже подумал, что был банально проигнорирован, когда Гриндевальд, всё так же не открывая глаз, сказал:

— И ещё я хочу шоколада.

Глава 2

— Дамблдор, я вас ненавижу!

Такого пылкого признания от своей заместительницы Альбус, по правде сказать, не ожидал. Удивлённый, он наблюдал за тем, как Минерва мерит шагами его кабинет, периодически принимаясь размахивать руками.

— Это же надо было додуматься — уговорить Конфедерацию освободить Гриндевальда! Серьёзно! А теперь ещё вы тащите его в школу! — она остановилась перед его столом и с размаху опустила кулаки на столешницу — вышло громко. — Вы с ума сошли!

— Я понимаю ваши опасения, Минерва, — спокойно сказал Альбус, мысленно радуясь, что их разделяет стол, и потихоньку невербально и без палочки устанавливая защиту. — С Геллертом прибудут охранники, которые проследят за тем, чтобы он никому не навредил, — Альбус посмотрел на неё самым своим проникновенным взглядом. — Кроме того, он раскаялся в преступлениях и хочет встать на путь искупления…

— Приберегите эти байки для Конфедерации! — перебила его МакГонагалл. — Я на них не куплюсь! И буду пристально наблюдать, что за Гриндевальдом, что за вами.

— Буду вам крайне признателен, Минерва! Вы знаете, в последнее время я начал подозревать у себя определённые проблемы…

Не став дальше его слушать, МакГонагалл развернулась и вышла. Альбус улыбнулся и стал насвистывать себе под нос.

Тем же вечером вновь было собрание в его кабинете, на сей раз расширенным составом. Помимо Минервы также присутствовали Аластор, Северус, Филиус и Помона, Бэгмен и Крауч из Министерства и Максим с Каркаровым, причём Игорь ежеминутно принимался подкручивать кончик своей козлиной бородёнки и что-то бормотать по-болгарски, нервно блестя глазами.

Когда на часах было ровно семь, пламя камина стало зелёным, и из него в кабинет шагнули ещё четыре человека. Трое --">