Lutea - Твари красных песков [СИ]

Lutea ТВАРИ КРАСНЫХ ПЕСКОВ

Красное солнце Дорна палило нещадно, выжигая землю, воздух, людей. В такие дни, как этот, даже обитатели этих пустынных мест, привычные к жаре, избегали покидать дома без особой надобности, не говоря уже о путешествиях.

Конь под ним, прекрасный дорнийский скакун, весь взмок и храпел надсадно, однако Оберин Мартелл гнал его, не зная жалости — впереди уже показались башни и стены Солнечного Копья, а вскоре стали видны на фоне иссушенной почвы по цвету мало от неё отличавшиеся домишки Тенистого города, жавшегося к замку, как слабый ребёнок к ногам матери. Отряд, сопровождавший принца, порядком отстал, и Красный Змей не был намерен поджидать свой эскорт, торопясь попасть в замок и даруемую им прохладу. Однако, проехав под первыми из Тройных ворот, Оберин всё же осадил коня, чтобы не раздавить людей, которые вынуждены были в это пекло покинуть дома. Завидев принца, горожане почтительно уступали дорогу, выкрикивали приветствия — простой народ любил Оберина куда больше, чем его брата Дорана, правителя этих земель. Впрочем, Красный Змей не придавал этому большого значения, хотя и умел использовать народную любовь на благо себе; так, к примеру, он знал, что стоит ему призвать к оружию, весь Дорн от Блэкмонта до Дощатого города поднимется и пойдёт воевать. Вот бы ещё можно было направить их мечи против тех, на чьих руках до сих пор неотомщённая дорнийская кровь.

Замок встретил Оберина тишиной и расслабляющей прохладой. Как доложили слуги, с поклонами выбежавшие встречать его, принц Доран два дня назад уехал в Водные Сады вместе со всеми детьми — своими тремя и бастардами брата. Оберина это вполне устраивало — говорить сейчас с Дораном, рассказывать о своём долгом и изнуряющем путешествии в Песчаник через красные пески ему не хотелось; хотелось отмыться от дорожной пыли и поесть, выпить вина и отдохнуть, ну а после…

После долгих дней, проведённых в пустыне, Оберин нуждался в женщине, однако Эллария в скором времени должна была разрешиться от бремени, и Оберин не тревожил её. Красный Змей знает привязанность, но не знает верности — и Эллария принимает это, иначе бы вряд ли пробыла рядом с ним так долго.

После заката Тенистый город, чьи нестройные кварталы и извилистые улочки начинались сразу за замковыми стенами, встретил принца запахами дыма, пыли и разгорячённых тел. Нестройный гул голосов нёсся со всех сторон, и когда Оберин проходил мимо людей, голоса делались громче — многие узнавали и приветствовали Красного Змея, своего принца. Сегодня не в настроении скрываться, Оберин ленивой усмешкой приветствовал мужчин, блестел глазами в сторону женщин, прикидывая, оценивая, кто бы мог окрасить для него яркими красками эту ночь. Но пока никто не цеплял глаз, и принц проходил мимо, углубляясь в запутанный лабиринт с коричнево-жёлтыми стенами хибар, дорогу через который знал с юных лет. Он держал путь на запад, туда, где рядом с постоялыми дворами и винными погребками помещаются перинные дома — их он изучил не хуже улочек Тенистого города, познал многих из тамошних обитательниц. Сейчас Оберин перебрал их в памяти, пытаясь выбрать, но ни одна его не прельщала; оставалось надеяться, что за то время, что он не посещал этот район, в перинных домах появились новые приятные глазу девушки или юноши. Оберин никогда не делал между ними различий, наслаждался всем, что предлагала природа, и теперь склонялся к мысли, что отведает этой ночью разных блюд, прежде чем утром отправляться в Водные Сады и говорить с братом о политике и том, как важно Дорну доказывать свою верность этой жалкой, больше львиной, чем оленьей, короне.

— Наше время придёт, — говорил ему Доран, крепко сжимая руку Оберина, будто боялся, что если отпустит, младший брат прямо сейчас, как сразу после гибели Элии, бросится собирать знамёна в поддержку маленького Таргариена. — Пусть принц Визерис ещё подрастёт и окрепнет. Маленького дракона можно задушить подушкой, как какого-нибудь щенка, но большой дракон — зверь, с которым нужно считаться. И тогда мы отомстим за Элию и её детей.

Но когда оно наступит, это неопределённое «тогда»? Со смерти Элии минуло уже десять лет, однако они, каждый проклятый день лишь отдаляли Оберина от глотки Тайвина Ланнистера и Горы — заказчика убийства Элии и её детей, маленьких Рейнис и Эйгона, и исполнителя злодеяния.

«Он изнасиловал её… Он убил её… Он убил её детей…»

--">