Павел Сергеевич Комарницкий - Исполнитель

чернеющие на глазах, и как замирают раненые, погружаясь в свой последний сон - На что же ты употребил данное тебе умение, атаман Неясыть, бывший солдат королевской пехоты?

– Ты кто? - прохрипел атаман, налитыми кровью глазами следя, как рослый воин неторопливо соскакивает с коня, по-прежнему не обнажая меча.

Первей чуть улыбнулся, неловко.

– Я Исполнитель.

Он обернулся вполоборота к разбойнику, начал подтягивать подпругу. Момент был очень удобен для нападения, но атаман его не использовал - очевидно, понял всю бесполезность. Первей усмехнулся - всё верно, для того, чтобы держать в руках шайку разбойников, одной силы мало, атаману необходим ум, плюс настоящее звериное чутьё.

– Чего тебе надо? - разбойник никак не мог восстановить дыхание, дышал хрипло и натужно: ночёвки в лесу в любое время года - плохое лекарство для простуженных бронхов.

– Я же сказал - жизнь.

Первей закончил охорашивать сбрую, повернулся и взглянул разбойнику в глаза.

– Станислав Ежи, он же атаман Неясыть, ты лично убил тридцать девять человек, и только что пытался совершить сороковое убийство, и не твоя заслуга в том, что тебе это не удалось. Тебе придётся умереть. Твоя смерть была бы очень скверной, Станислав Ежи, если бы ты однажды не совершил благородный поступок. Ты помнишь его?

Атаман облизал губы.

– Крыся?

– Да. Ты спас её от насильников и не обидел беспомощную сам. Тогда ты ещё был способен совершать благородные поступки, Стас Ежи.

Взгляд атамана стал совершенно дик.

– Да ты кто? Кто тебя послал?

Первей промолчал. Вот уже сколько лет он ищет ответ на этот вопрос: кто он? И кто послал его? Кто дал силы и умения для выполнения его миссии, в которую здравый ум верит с огромной натугой?

– Не знаю, Неясыть - Первей улыбнулся неловко - Но мы отвлеклись. Ты имеешь право покончить с собой, сейчас, своим оружием. Воспользуешься ли ты им?

– А если я откажусь? - атаман наконец восстановил дыхание, и вместе с ним к нему вернулась былая самоуверенность, хотя и изрядно помятая дикими событиями.

– Я помогу тебе - Первей смотрел без улыбки.

Атаман встал в стойку, выдавив кривую ухмылку.

– Ну так помоги, если сможешь.

Первей вздохнул.

– Ты не понял. Я повешу тебя. Тебе это надо?

Атаман молча двинулся вперёд, очевидно, не в силах более выносить ситуацию, которую нормальный рассудок выносить и не обязан.

Первей взмахнул рукой - короткий глухой удар, и разбойник валится, как сноп. Свинцовый шарик - замечательная штука, для того, кто умеет с ним обращаться, конечно. Можно, конечно, было поступить иначе… Но атаман разбойников - личность, трудно поддающаяся суггестии, а для серьёзной волшбы времени не было. И потом - где набраться маны на всех разбойников?

Когда атаман очнулся, он обнаружил себя сидящим на коне, со связанными за спиной руками, а шею сдавливал шёлковый шнурок. Тот, кто назвался Исполнителем, держал коня под уздцы.

– Слушай… отпусти… золото у меня… всё твоё, забирай… ну смилуйся, пощади…- атаман хрипел, конь нетерпеливо переступал ногами, косясь на чужого и весьма неприятного седока.

Первей вздохнул.

– Ты не понял. Я не могу. Твой путь на земле закончен, и не в моих силах что-либо изменить. Я лишь исполняю предначертанное.

– Да чего исполняешь?! Кем предначертанное?!! - атаман привстал в стременах, ослабив натяжение петли, и голос прорезался.

Первей чуть улыбнулся.

– Не знаю.

Он повернулся и пошёл, ведя коня в поводу, не оборачиваясь назад, где на суку нелепо дёргался бородатый человек, закончивший свой земной путь так страшно.

В корчме было полно народу, от гула голосов слюда в переплёте окошка дрожала, как крыло бабочки. Пьяные выкрики прорезали общий гул, послышался дружный взрыв хохота. Пламя толстого свечного огарка то и дело колебалось, грозя затухнуть, при каждом открытии входной двери.

– Угодно пану чего-нибудь ещё? - хозяин корчмы стоял в странно-напряжённой позе, видимо, размышляя, надо ли кланяться этому гостю, или нет. С виду вроде бы рыцарь, а может, разбойник, кто их теперь разберёт… С тех пор, как славное Польское королевство объединилось с Великим Княжеством Литовским, всё смешалось, и странствующих рыцарей от разбойников отличать стало совсем уже невозможно.

Первей улыбнулся, отодвинул глиняное блюдо.

– Спасибо, почтенный, я сыт. Вот разве ещё кружечку пива - такое пиво я последний раз пил, пожалуй, в Праге, и нигде --">