(Кошka) - Падая, не поднимаясь (СИ)

какой-то греческий. Глаза смотрели внимательно, цепко, в душу заглядывали.

— Очередной Падший? — спросил он. — Ну что, Падший, вставай. Давай-давай, пошли.

Отец Ания был довольно странным ангелом, да и отец из него вышел довольно необычный. Со своими сыновьями, коих было шесть человек, он был жесток и суров, держал их в ежовых рукавицах. Сколько Аний себя помнил, тот не давал ему и шага ступить без своего разрешения. Ангел из него получался чуть лучше: светлый, веселый с друзьями, цепко следивший за своими подчиненными, не желая потерять свои крылья.

Его все любили. И родственники, и друзья, и дети, даже несмотря на его строгость и желание быть в курсе всего. Аний любил его чуть меньше остальных — уважения в его взгляде, в его движениях, в его отношении к нему было намного больше. Да, он восхищался этим человеком. Восхищался и всем сердцем желал быть похожим на него.

Когда сыновья подросли, Фер — именно так его и звали — лично взялся за их обучение. Никто и не возражал — он был, пожалуй, одним из лучших в своем деле. Ходил по лезвию ножа, где один шаг мог оказаться последним, и никогда не ошибался. Аний всегда поражался этой способностью отца управлять законами так, как ему было нужно.

Уроки оказались не такими интересными, как хотелось бы молодому ангелу — летать со сверстниками, на спор пролетая через облака, исследуя небо или просто играя в догонялки, было куда интереснее. Аний быстро заскучал и слушал объяснения Фера не так внимательно, как тот того требовал. Братья его оказались людьми более серьезными, они были куда умнее младшего — так считал Аний, — но отец по какой-то причине возлагал большие надежды на своего самого младшего сына.

Однажды Аний все же решился узнать почему.

— Ты говоришь, что они умны? — чуть улыбаясь, поинтересовался Фер. — Да, они умны, не спорю. Они знают многое, учатся куда усерднее тебя. Если я попрошу их перечислить законы — они это сделают, не задумываясь ни на секунду. Но они не чувствуют их. Да, они знают, что приемлемо для ангела, а что нет, но когда это будет нужно, они не смогут воспользоваться своими знаниями. И даже не потому, что растеряются — у меня есть интуиция, природное чутье на это, они же этот талант не унаследовали.

— А у меня… У меня он есть? — спрашивал еще молодой Аний, с восторгом глядя на отца. Да! Он такой же, как и этот великий человек! Он будет точь-в-точь таким же!

— Есть. Только ты должен учится, чтобы потом воспользоваться этой интуицией.

Он помнил тот разговор с Фером — через несколько лет после него отец умер. Оступился. Все-таки сделал неверный шаг и упал в пропасть. Упал молча, без крика, с честью принимая свой приговор — смерть. Аний не помнил, какой закон тот нарушил, но проступок был настолько серьезный, что его постигла самая ужасная кара. Не лишение крыльев на некоторое время, даже не становление демоном — смерть.

Именно тогда Аний стал полноправным ангелом: обучение его посчитали законченным и вручили первого подопечного — новорожденного юнца с самым обыкновенным русским именем Иван. Он жил в Москве, в обычном сером доме, его родители были обыкновенными, серыми людьми, и сам мальчик тоже должен был стать таким же серым и обыкновенным. По своему индивидуальным, но все же подчиняющимся законам общества, известным лишь в кругу родных и знакомых человеком.

Ания это не устроило. Хотелось, чтобы ему достался особенный — известный на всю страну, или даже во всем мире. В первые годы он наблюдал за жизнью мальчика тщательно, просматривал каждый его шаг. Когда Иван пошел в школу и начались скучные уроки, Аний заскучал. Он устал и от своих уроков.

Маленький мальчик Иван был на удивление тихим и воспитанным ребенком, Анию казалось, что тот никогда и не встанет на скользкую дорожку тьмы. Подросток Иван оказался куда более раскрепощенным, готовым на авантюры парнем. Когда ангел заметил, что подопечный начал курить, попробовал спиртное и неумолимо двигался к наркотикам, Аний испугался за свои крылья. Те потускнели, пара перьев уже упала. Ангел начал действовать — столкнул Ивана с правильными людьми, которые тут же вправили ему мозги, — но больше никаких действий не предпринял и успокоился. За своим подопечным он следил мало, больше придавался забавам: вновь летал с друзьями и

--">