Дарья Алексеевна Иорданская - Свет в тумане (СИ)

Тогда крабы, - улыбнулся Реджинальд.

К разговору они вернулись ночью, после того как сумели наконец-то устроиться на неудобной постели в гостинице. Было прохладно, и так приятно было лежать в обнимку, вслушиваясь в дыхание друг друга и в шелест деревьев в саду.

- У меня осталась масса вопросов, - Реджинальд провел по плечу Мэб кончиками пальцев, точно выписал какой-то вензель. Или формулу, с него ведь станется. - Почему именно Грёзы? Скандал с моим и твоим участием можно было и проще учинить. И почему зелье сработало не так, как пишут в хрониках. Выдохлось?

Мэб негромко хмыкнула.

- Ну, положим, в хрониках многое оказывается «не так». Я на последнем курсе писала о сидонской охоте на ведьм, так и не смогла увязать версии Сидоньи, Роанаты и Вандомэ в одну. А Большое Сылуньское восстание? Там у каждого губернатора своя версия!

Реджинальд покачал головой на это и ничего не ответил. Теперь те же вопросы вертелись в голове у Мэб. Почему? Почему? Можно подумать, ей собственных тревог было мало!

В середине дня впереди наконец показалось море. Мэб давно не выбиралась на побережье, и теперь с наслаждением вдыхала свежий, солью пахнущий воздух и почти физически ощущала брызги морской воды на коже.

Стрэнвилл был полон туристов, и ехать через город пришлось медленно, то и дело притормаживая, чтобы пропустить праздных пешеходов. Стрэнвилл едва ли представлял интерес, сюда даже театры на гастроли не выбирались, но зато пансионаты и гостиницы были дешевы. Те же, кто был побогаче и предпочитал пляжи почище, отправлялись паромом до Хап-он-Дью. Желающих было много, и к паромной пристани вытянулась очередь. Не помогли даже купленные заранее практичным Реджинальдом билеты. По всему выходило, что на паром они попадут только через несколько часов, а на острове окажутся уже в сумерках.

- Увидишь горящий маяк, - подбодрил Реджинальд. - Завораживающее зрелище.

Заплатив за парковку, он вытащил Мэб из машины.

- Идем. Здесь не так уж тоскливо, поверь.

С этим можно было поспорить. Стрэнвилл был типичным портовым городом, утратившим свое значение, а с ним вместе и смысл существования. Дома с конца XVIII века не перестраивались. Целые кварталы пакгаузов в северной части города ломать не стали, но и переделать во что-то толком не сумели. Здесь располагались дешевые гостиницы, столовые и магазинчики, торгующие местными сувенирами: «мерцающими дублонами» Золотой земли. К ним прилагалась непременная байка о блуждающем острове, который раз в сто лет оказывается у самого берега. Дублоны были новенькие, блестящие, и можно было предположить, что это знаменательное событие произошло буквально вчера. Не удержавшись, Мэб купила себе такую монетку, сунула в карман широких летних брюк и то и дело вертела в пальцах, стирая дешевую, как и вся эта история, позолоту.

Хотя с развлечениями в Стрэнвилле все обстояло более чем посредственно, Мэб вполне оценила магазины. Те, что не наживались на туристах, продавая втридорога нелепые дешевые сувениры, предлагали недурные местные деликатесы: вяленую треску и мягкую крабовую пасту. И конечно, моллюсков. Они были повсюду на побережье, и в Стрэнвилле их то и дело пытались назвать то мидиями, то устрицами. Тогда они, конечно, стоили дороже.

Но наибольшее впечатление на Мэб произвели местные книжные лавки. Все до единой темные и старые, они просто ломились от подлинных сокровищ.

- С полвека тому назад тут были четыре издательства и шесть типографий, - Реджинальд машинально пролистал потрепанный томик стихов. - Все с королевским патентом. Со временем их число стало сокращаться, а качество падать…

- Ты много знаешь о Стрэнвилле, - Мэб глянула искоса, беря книгу наугад. Посмотрела на обложку. - Ух ты! Полная «Книга Вышивок» Джованны Брацци! 1864 год, последнее издание!

Реджинальд скользнул по книге безразличным взглядом.

- Моя мать обожает вышивку, - зачем-то пояснила Мэб. - И ее иногда приходится… задабривать.

Сразу же тень возникла между ними. Они не обсуждали, что происходит. Только в романах и кинокартинах люди «разговаривают об этом» с серьезным и важными видом. Сперва «это» были чары, затем — чувства. Но Мэб все еще оставалась дочерью барона, а Реджинальд — простолюдином из самых низов. Для старшей леди Дерован это имело значение, и тут уж никакая Брацци не поможет.

- Я жил здесь несколько месяцев, - сказал вдруг Реджинальд, перебирая книги на --">