Андрэ Мэри Нортон - Духи времени

Молли открыла дверь комнаты и указала на другую дверь, напротив.

— Мисс Лидия и миссис Прайор внизу, на веранде. Спуститесь по лестнице, а потом прямо...

Персис кивнула и тихо постучала в дверь дяди. Выглянул Шубал. Его седые бакенбарды топорщились вокруг худого лица. Он пропустил девушку, но предупреждающе прижал палец к губам.

Здесь тоже стояла большая кровать под балдахином из сетки. На фоне подушек, поддерживающих голову и плечи (после болезни дяде приходилось спать почти вертикально), лицо старика казалось совсем бледным. Редкие волосы торчали хохолком, как у птиц, которых иногда привозят моряки. Рот был открыт и расслаблен. Дышал дядя поверхностно и часто. Елаза его были закрыты.

А ведь именно эти глаза делали дядю Огастина таким живым. Вопросительное выражение ярких голубых глаз — первое, что отметила Персис, когда дядя привез ее к себе, завершив многолетние скитания по чужим странам. Почему-то она никогда не считала его стариком, хотя он являлся старшим членом семьи, а ее отец был намного моложе брата. Девушка смотрела на это худое усталое лицо, на закрытые глаза, и внезапно ее охватил страх. Она не могла представить себе будущего, в котором нет дяди Огастина, его суховатого юмора, его острого разума, всегда полного любопытства. Впрочем, он всегда держался довольно отчужденно, и ее привязанность к нему в основном была вызвана благодарностью и чувством долга, но не любовью.

Много ли людей его возраста приняли бы осиротевшую восьмилетнюю племянницу к себе в дом? Он заботился о ней, но всегда держался на расстоянии, окружив себя барьером, который Персис так и не смогла преодолеть.

Впрочем, ее положение немногим отличалось от жизни Салли Мэдисон или Кэролайн Бриггс, которые вместе с ней учились в академии мисс Пикетт для юных леди и стали ее ближайшими подругами. Потому что Салли и Кэролайн побаивались своих отцов и вообще со страхом относились к представителям старшего поколения.

А дядя Огастин, хоть и держался на расстоянии, всегда был рядом. Конечно, он не делился с племянницей своими делами. И она была очень удивлена, когда он впервые сообщил ей о своем решении отплыть на Багамские острова. Хотя девушка и так догадывалась, что после пожара дела «Рук и Компани» идут неважно. Именно тревога из-за состояния дел и вызвала его первый припадок.

Дядя, казалось, вполне оправился после болезни. Потом объявил, что путешествие в теплые страны необходимо ему для поправки здоровья. Но Персис подозревала, что его беспокоит не здоровье, а состояние дел фирмы. Мистер Хог, юрист, так часто в последнее время приходил к ним.

А потом поиски на чердаке, поиски какого-то сундучка. Когда его нашли, в нем оказалась только связка старых писем. Но дядя Огастин чрезвычайно обрадовался, увидев их.

Шубал коснулся руки девушки и показал на дверь. Она кивнула и вышла, слуга за ней. Он всегда был молчалив, как и сам дядя Огастин, но сейчас его губы дрожали, и он все время оглядывался, что еще больше встревожило Персис.

— Он... он плохо выглядит, — сказала она.

— Слава богу, что не умер! — Голос Шубала дрожал. — Сердце... доктор боится за него... я знаю. Хотя мне он ничего не сказал. Вы должны поговорить с ним, мисс Персис. Может, вам он скажет правду.

— Я поговорю.

Да, им нужна правда. Врач, возможно, лучший на острове. Но в Ки-Уэсте, конечно, есть еще лучше. Далеко ли они от этого порта? Можно ли отвезти туда дядю Огастина? Или пригласить врача сюда? Персис вздрогнула, вспомнив бурю. Снова отправиться в море...

— Спасибо, мисс.

Рука Шубала, которой он коснулся дверной ручки, дрожала. Он был очень привязан к дяде Огастину, они столько лет прожили вместе. И эта его заботливость заставила девушку почувствовать себя виноватой. Ведь дядя так много ей дал. Все, подсказала какая-то частица сознания, все, кроме самого себя.

— Мисс Рук...

Вздрогнув, Персис взглянула на лестницу. Наверху стояла женщина такого же плотного телосложения, как Молли, но элегантно одетая в серый муслин. Шляпа с лентами на высокой прическе сидела так, как было модно в прежние времена. Но стиль шляпки лучше современных модных подходит к ее круглому цветущему лицу. Женщина имела вид человека, привыкшего приказывать.

— Я миссис Прайор.

Вероятно, экономка, но не прислуга, даже из числа «старших», решила Персис.