Чарльз де Линт - Отведай лунного света

скоростью.

«Никто из людей», — подумал он. Но сразу же отбросил эту мысль.

Он огляделся вокруг — темные деревья, пустая прогалина, которая, казалось, так и ждала, что кто-нибудь выскочит на нее с криком: «Первое апреля — никому не верю!» Но только сейчас был не апрель.

По его телу пробежала дрожь, когда он надел куртку. Подняв футляр со скрипкой, он окинул прощальным взглядом место исчезновения загадочной незнакомки и торопливо пошел по велосипедной дорожке, которая должна была вывести его к Бэнк-стрит.

Они стояли в Волшебной стране — в двух шагах от мира Джонни — и наблюдали за тем, как он уходит. К женщине, назвавшей себя Фианой, присоединились еще двое.

Один был маленький старичок, на два дюйма ниже ее, усатый, с копной седых волос и сморщенным, словно печеное яблоко, лицом. На нем была коричневая куртка, синие рубашка и штаны, кожаные башмаки с загнутыми носами и большая широкополая шляпа с треугольной тульей. Звали его Дохини Тур.

Вторая была выше их обоих, коренастая мускулистая женщина с иссиня-черными волосами. В ее чертах проглядывало что-то лошадиное: плоский нос, широко расставленные темные глаза, квадратный подбородок. Ее звали Лоириг. Лишь ночной ветер обвевал эбеновую кожу женщины.

— Ты откликаешься на Фиану? — спросила Лоириг. В ее голосе прозвучала легкая насмешка. — Это что-то новенькое.

— Не ты одна можешь претендовать на это имя, Дженна, — вступил в разговор Дохини Тур.

Дженна пожала плечами:

— Во всяком случае, это не было ложью. Я не собиралась называть ему свое настоящее имя, даже произносимое.

— А если он вернется сюда в какую-нибудь из ночей и станет звать Фиану? — спросил Тур. — Арн знает, что он услышит в ответ.

Дженна подняла глаза к небу, туда, где висела Арн — полная луна, окутанная тайной.

— Я дала ему талисман, — сказала она.

— О да! — вмешалась Лоириг со смехом, напоминавшим лошадиное ржание. — Неизвестно еще, что он принесет этому мальчику.

— Ничего плохого, за это я могу поручиться.

— Да, скорее всего, — согласился Тур. — А может, встречу с Пэк из Паксилла?

Дженна вздохнула и отвернулась от своих товарищей.

— В моем пруду и так слишком много головастиков, — сказала она. — У меня нет ни времени, ни запасного сердца еще для одного.

Тур понимающе кивнул:

— Тяжело смотреть, как они увядают и умирают в мгновение ока.

— Я не могу понять, что ты в них находишь? — добавила Лоириг. — В них ведь совсем нет жизненных сил.

— Они горят так ярко, — сказала Дженна. — Меня всегда привлекал этот свет. Они уходят быстро, поэтому должны гореть ярко, или не будут видны вовсе.

— Как ты можешь скучать по ним? — спросила Лоириг. — Они же плодятся словно кролики.

— Люди любвеобильны, — сказала Дженна с улыбкой.

Лоириг хмыкнула:

— Лучше давайте мне каждый день по хобу. По крайней мере, сил у них хватает на всю ночь. — Она усмехнулась, глядя на Тура, раздувшегося от гордости. — Когда они еще не очень стары, — добавила она.

Человечек насупился и бросил на нее сердитый взгляд.

— Если он снова придет, ты ответишь на его зов? — спросил он у Дженны.

Она покачала головой:

— Меня к тому времени здесь уже не будет. Я дала ему амулет, такой же, как Старому Тому, только Том вернул его мне. Джонни Фо может пойти туда, куда поведет его талисман, а может и не пойти — это его выбор.

— Так ты все же собираешься в путь? — спросила Лоириг.

— Ведь кто-то должен, если в этом году мы хотим проскакать под луной.

Все трое некоторое время стояли молча, думая о том, как долго уже не собирались фиана сидх в кавалькаду удачи.

Фиана сидх были феями-одиночками, не присоединявшимися ни к Благословенному, ни к Неблагословенному дворам. Лишь раз в месяц собирались они в кавалькаду и скакали по длинному извилистому пути, ведущему через их земли, по древним прямым дорогам и лунным тропам. Так обретали они свою удачу. Было нечто прекрасное в извивающейся веренице фей, скачущих под полной луной... Эта скачка заряжала их энергией, словно батарейки.

Без кавалькады удачи они слабели. Волшебство теряло силу. Фиана сидх исчезали.

Прошлой осенью между двумя дворами произошла битва, и победа досталась благословенным созданиям. Неистовая Охота была освобождена от векового рабства, гругаш Кинроувана оставил свою Башню Джеку, а Неблагословенный двор рассеялся. Период между Самхейном и Зимним солнцестоянием стал временем перемен. Жизнь Кинроувана вернулась в обычное русло, Неистовые Охотники --">