Роберт Энтони Сальваторе - Ночь без звезд

уровнях Митрилового Зала почти догорели, и только немногие дварфы не спали. Вокруг была лишь тишина, и ощущение покоя.

Тонкие пальцы темного эльфа легкими, беззвучными движениями прошлись по деревянной двери. Он не хотел беспокоить ту, что находилась за ней, хотя и сомневался, что сон ее будет спокоен. Каждую ночь Дриззту хотелось помочь, успокоить ее, но он знал, что его слова едва ли облегчат боль Кэтти-бри. Как и много раз до того – недремлющий, но беспомощный страж – стоял он сейчас перед этой дверью, в конце концов он направился дальше по коридору, мягким бесшумным шагом, через танцующие тени факелов.

Лишь ненадолго задержавшись перед другой дверью, дверью самого дорогого его друга среди дварфов, Дриззт покинул жилую зону. Путь привел его в места официальных церемоний, где король Митрилового Зала принимал посещавших его посланников. Несколько дварфов – вероятно, отряд Дагны – находились там, но тихие шаги дроу они не услышали.

Дриззт вновь остановился, когда подошел ко входу в Зал Думатона, где дварфы клана Баттлхаммера держали самые драгоценные из своих вещей. Он знал, что должен идти, пока не начал пробуждаться клан, но не мог сопротивляться велениям своего сердца. Он ни разу не приходил в это священное место за последние две недели, с той самой поры как была отбита атака его родичей – дроу, но знал, что никогда не простит себя, если по крайней мере не заглянет сюда.

Огромный молот, Эйджис-фанг, лежал на подставке в самом центре зала, на самом почетном месте. Это было правильно, и для глаз Дриззта Эйджис-фанг был куда более впечатляющ, чем все остальное – сияющие доспехи, топоры и шлемы давно умерших героев, наковальня легендарного кузнеца. Дриззт усмехнулся при мысли о том, что этим молотом никогда не владел ни один дварф. Это было оружие Вулфгара, друга Дриззта, отдавшего свою жизнь чтобы спасти своих друзей.

Дриззт долго смотрел на оружие, сияющий митрил все также блестел, несмотря на множество жестоких битв, виденных молотом, искусно вырезанные знаки отдававшие дань уважения богу дварфов Думатону, были видны все также отчетливо. Взгляд дроу скользнул ниже, остановившись на засохшей крови на его темной адамантитовой рукояти. Упрямый Бруенор не разрешил смыть ее.

Воспоминания о Вулфгаре, о сражениях рядом с могучим воином, золоте его кожи и волос, завладели дроу, подкосив его колени, ослабив его решимость. В своих мыслях Дриззт глядел в его чистые глаза, льдисто-голубого цвета северного неба, всегда с восторженной искоркой внутри. Вулфгар был еще почти мальчишкой, дух его не был сломлен суровой реальностью жестокого мира.

Всего лишь юноша, но он пожертвовал всем ради тех, кого называл своими друзьями.

«Прощай», – прошептал Дриззт, и теперь он уже бежал, хотя ничуть не громче чем шел до того. За несколько секунд он пересек террасу и двинулся дальше. Восемь королей Митрилового Зала смотрели на него, вырезанные в каменной стене. Последним стоял бюст короля Бруенора Батллхаммера, и он был самым впечатляющим. Лицо Бруенора было суровым и жестким, это подчеркивалось и глубоким шрамом бежавшим со лба до челюсти и отсутствием правого глаза.

Дриззт знал, что ранение Бруенора было гораздо глубже. Шрамы были не только на его крепком как скала, как и у всех дварфов, теле. Куда больше болела душа Бруенора, пронзенная потерей юноши, которого он звал своим сыном. Будет ли дух дварфа таким же стойким, как и его тело? Этого Дриззт не знал. В этот момент, глядя на изувеченное лицо Бруенора, Дриззт чувствовал, что должен остаться, остаться со своим другом, помочь ему залечить раны.

Впрочем, мысль эта быстро прошла. Какие еще раны могут угрожать дварфу? Дриззт напомнил себе об этом. И дварфу, и всем остальным оставшимся друзьям.

Кэтти-бри металась по кровати, вновь переживая этот жуткий момент, как это было каждую ночь – каждую ночь, когда лишь усталость позволяла ей уснуть. Она слышала песнь Вулфгара, обращенную к Темпосу – его богу битвы, видела спокойствие в глазах могучего варвара, спокойствие, отрицавшее его агонию, позволившее ему расколоть каменный потолок, когда тяжелые гранитные блоки начали падать вокруг него.

Кэтти-бри видела раны Вулфгара, белизну кости, кожу, сорванную с его тела акульими зубами йоклол, злобной потусторонней твари, уродливой груды воскообразной плоти, напоминавшей полусгоревшую свечу.

Рев, падающего на ее любимого, потолка подбросил Кэтти-бри на ее постели, ее --">