Юлия Сергачева - Кровь драконов

собирал золота. Единственное сокровище, которым он владел, была благодарность и признательность горожан.

Разочарованный Астр понял, что промахнулся. И денег не добыл, да и горожане, если узнают, кто убил их защитника, наверняка, не помилуют. И тогда он задумал недоброе. Замуровав вход в пещеру, он оставил только щель, через которую можно было пускать дым. Он решил выдать себя за дракона. И первый пришедший поутру за советом горожанин получил наказ, что отныне за советы дракона полагается платить, да не жадничая. К пещере полагалось приносить еду, хорошее питье, ценности.

И доверчивые горожане послушно понесли все, что имели, удивляясь, но не ропща. Вот только советы, которые давал им убийца Асгар не могли сравниться с рекомендациями мудрого дракона. И вскоре безмятежная жизнь города разладилась. Люди стали ссориться и ругаться. Торговля и ремесла пришли в запустение, поскольку занятые драками горожане забывали о своих делах. Плакали брошенные дети. Рушились дома…

Однажды Асгар, удивленный долгим отсутствием посетителей, решился выбраться из своего убежища и спустился в город, И нашел его опустошенным и брошенным.

Первый день Листохода.

Лететь…

Вперед…

В никуда…

Дыхание перехватывает от восторга и невероятной фантастической жути свободного полета, когда воздух вскипает вокруг, а пространство превращается в искрящуюся льдом и пламенем карусель…

Все, что вовне — растеклось и смазалось. Все, что здесь — дышит яростью, скоростью, неистовством. Обыденность, повседневность, скука остались позади, далеко внизу, там, где незримая земля. А рядом только высота, полет, стихия, волшебство… Целая вселенная. Только свобода и всемогущество…

…Золотая нить Рубежа ослепительным, сочащимся неистовым светом, кинжальным разрезом рассекла угольную мантию пространства на две части. Даже через защитное стекло шлема сверкание нити было нестерпимым. Хотелось зажмуриться, но я не мог себе этого позволить, ибо теперь вел я, и дракон смотрел на мир моими глазами.

— Кир, слышишь меня? — трепыхнулся в сознании голос Джеанны. — Где вы?

— Рядом, — отозвался я, угадывая в чернильном мраке черный четкий абрис чужого дракона. — Видим вас… Что случилось?

— Оглянись…

Голос Джеанны звучал странно, и я поспешно обернулся, проигнорировав недовольство дракона. И в первый момент ничего необычного не обнаружил. Как всегда за нашими спинами остался мятый, темный занавес, прозванный людьми Стеной Мрака, вероятно просто потому, что им не доводилось видеть его своими глазами. Стеной это колышущееся, подвижное, текучее пространство живой мглы, прочерченное быстрыми, короткими вспышками, назвать было нельзя. Иногда оно походило на водопад бегучей смолы, а иногда — на клубок черных червей, непрерывно кишащих вдалеке. Все зависело от настроения. Наставник по полетам именовал это образование — субстанцией, но это слово просто сотрясало воздух, как и все остальные.

— Что? — непонимающе переспросил я, убедившись, что черный занавес колыхается по-прежнему безразлично и величественно.

— По-моему, он стал больше… — без особой уверенности пояснила Джеанна.

Я намеревался, было пожать плечами, зная, что Джеанна все равно меня не увидит, но остановился, приглядываясь. Нет, похоже, она права — цепочка огоньков-сигналов, сотворенная последними пограничниками, отчетливо сократилась, Странно, что никто не заметил этого раньше… Да и черное полотнище Тьмы слегка вспухло и расползлось, как грозовое облако, тая ощутимую угрозу.

— Надо будет сообщить об этом… — донесся исчезающий голос Джеанны, уносящейся к Рубежу.

— Надо, — согласился я, не спуская глаз с неприятно подвижного клубка Тьмы, — если этого уже не сделали до нас. Не может быть, чтобы подобное ускользнуло от внимания других.

Дракон нетерпеливо шевельнулся, и я позволил ему вернуться на прежний маршрут.

Порубежье захлестнуло переливчатой волной и схлынуло, вернув всадника и дракона в обычное пространство, где пахло осенней печальной свежестью, горьковатым дымом и сырой листвой, где над головой сияли вымытые, ясные звезды, почти растаявшие в наступающем утре, где прозрачный воздух пронзали невесомые серебристые нити летящих паутинок, а черного занавеса над горизонтом не было и в помине…

Я сбросил шлем, потер виски и тряхнул головой, избавляясь, во-первых, от странного звона в ушах, возникшего при переходе, а во-вторых, от --">