Олег Игоревич Дивов , Святослав Владимирович Логинов , Юрий Николаевич Бурносов , Виктор Павлович Точинов , Василий Павлович Щепетнёв , Александр Александрович Матюхин , Александр Карлович Золотько , Максим Анатольевич Макаренков - Грань безумия

Таганцеву стало совсем нехорошо, он заозирался; слова Ивлева были плохие, гадкие, веяло от них смрадом и тленом. Никто, конечно, не смотрел за ними из леса, ни медведь и ни росомаха…

– Что вы такое говорите, Зот Михалыч, – вытолкнул из себя Таганцев. – Не надо.

– Не надо так не надо, – скучным голосом согласился кулак. Он пошатнулся, Таганцев поддержал его, с другой стороны Ивлева подпер Муллерман.

– Найдем более-менее подходящее укрытие, там отдохнем, – решил бывший комкор.

Укрытие нашлось быстро: изрядная пещера под корнями огромного вывороченного кедра. Из нее, как могли, выгребли снег и забились туда всей компанией. Таганцев угодил между бывшим комкором и Костей Ждановым, поэтому быстро пригрелся и задремал. Даже начал видеть сон, но тут Костя задергался и застонал, а Граве шепотом спросил:

– Коленька, а вы воцерковлены?

– Я атеист, – честно ответил Таганцев.

– Я вот тоже, – с каким-то сожалением сказал бывший комкор. – Последний раз в храме был еще в девятьсот пятнадцатом, в Вильно… Помню, батюшка тамошний очень толстый был, а борода жиденькая совсем, рыжеватая. А после напились, и штабс-капитан Воротилин застрелился. Выйду, говорит, воздухом подышать, а потом унтер вбегает и говорит – там их благородие того-сь… В висок из «браунинга». А мы даже выстрела не слышали за картами, партией в баккара, я выигрывал как раз. Зачем память все это хранит, с какой целью?

– А вы почему спросили, Артур Манфредович?

– Про воцерковление? Признаюсь, напугал меня Ивлев. Тоже постоянно кажется, что за нами следят.

– Возможно, звери?

– Надеюсь, что звери. Надеюсь… Спите, Коленька, скоро вставать. Снег вроде перестает.

* * *

– Угощайтесь, гражданин Таганцев. Угощайтесь. Угощайтесь…

С коротким вскриком Таганцев открыл глаза. Светало, снег окончательно прекратился. Он сидел в пещерке под выворотнем в компании кулака Ивлева и безмятежно спящего Кости Жданова, совсем неподалеку неразборчиво звучали голоса. Таганцев выбрался из укрытия, с болью разгибая суставы, и увидел, что Керя держит на мушке коренастого мужичка лет пятидесяти, а может и больше – поди разбери по небритой замурзанной физиономии под треухом. На ногах мужичка были широкие самодельные лыжи.

Тут же стояли Граве и Муллерман. Граве, похоже, допрашивал мужичка.

– Сколько примерно километров до поселка?

– Так каламетров тридцать, – отвечал мужичок, испуганно зыркая глазами по сторонам. На снегу поодаль валялись засаленная котомка и ружье, древняя с виду одностволка.

– Это не ты тут ночью вокруг вертелся?! – рявкнул Керя, угрожающе дергая стволом карабина.

– Да я ж только вот пришел…

– Не брешешь? Сколько вас тут?!

– Да один он, один, – остановил оскалившегося уголовника Граве. Мужичок с надеждой посмотрел на комкора и шмыгнул носом. Муллерман наконец увидел Таганцева, подошел к нему и доверительно прошептал:

– Местный. Ну как местный – вот, говорит, тридцать километров до поселка, про наш побег не в курсе, идет к куму в гости.

– А зачем нам поселок? – также шепотом осведомился Таганцев.

– Поселок нам вовсе не нужен, – покачал головой экс-проректор. – Да и название ничего не говорит, дыра, наверное, какая-то.

Мужичок тем временем потоптался лыжами в снегу и попросил:

– Товарищи, братцы… Я ваше дело понимаю, беглые, то-сё, но вы меня пустите, пожалуйста. Говорю же, к куму иду. Покамест я дойду, вы уже далеко будете, да я и говорить ничего не стану, себе хуже, уполномоченный замучает – где видал да кого, да чем помог, да не заодно ли… Хочете, так свяжите меня, только так, чтоб развязался помаленьку.

– Что в сидоре? – спросил Керя.

– Котелок, чай, сало, сахару немного, – с готовностью принялся перечислять мужичок. – По мелочи разное. Вы берите, если хочете, мне не надо. Я так дойду.

Керя быстро, мельком взглянул на Граве, тот коротко кивнул. Керя опустил карабин, прислонил его к дереву.

– Давай сюда сидор, – велел уголовник.