Элизабет Рудник - Мертвецы не рассказывают сказки

По мере того как высоко взмывшие вверх частицы Трезубца медленно падали на песчаное океанское дно, начали затягиваться, заживать раны Джека.

Генри и Джек одновременно посмотрели на Салазара и увидели, как прямо на их глазах призрачный капитан начал меняться. Все менее прозрачной становилась его кожа, медленно затягивалась жуткая сквозная рана на голове. Капитанский мундир — изодранный и заляпанный кровью — становился целым, чистым, идеально отутюженным. Еще минута, и на песке вместо жуткого мертвеца появился капитан Салазар во всем своем блеске и выглядел так, будто и не было никогда долгих ужасных лет, проведенных им на палубе корабля-призрака.

Лежавшее на Салазаре проклятие утратило свою силу.

Глава шестнадцатая

Этот счастливый крик Джека быстро сменился стоном, когда пират увидел, как оживает, начинает бугриться водяной занавес — ведь его тоже удерживало одно из снятых теперь заклятий. Так что если удача и вернулась к Джеку Воробью, то, возможно, еще далеко не полностью.

— Бегите! — перекрыл шум устремившейся вниз воды отчаянный крик Карины. Медлить Джек не стал. Он подтолкнул вперед Генри, а затем и сам бросился вместе с ним за Кариной, которая уже начала взбегать по боковой стене кораллового рифа. Они неслись по этой колючей, ведущей к поверхности моря лестнице, а следом за ними с гулким грохотом быстро прибывала вода. Все понятнее становилось, что выбраться на поверхность моря они не смогут, им не хватит времени.

— «Жемчужина»! — заорал Джек, указывая пальцем наверх.

Все они задрали головы. Там, наверху, нависая над краем разделенного расщелиной океана, виднелась «Черная жемчужина».

На ней сбросили якорь, и теперь он висел над бушующей бездной, а на якоре, крепко держась за него рукой, висел Барбосса.

— Скорее! — кричал он, глядя на то, как стремительно поднимаются из морских глубин кипящие волны.

Добраться до сброшенного якоря Джек, Карина и Генри успели буквально в последнюю секунду. Как только все они с помощью Барбоссы ухватились за якорный канат, капитан скомандовал оставшимся на «Жемчужине» пиратам срочно выбирать якорь.

Однако Джек, Карина и Генри оказались не единственными, кто спасался сейчас, повиснув на якоре. Снизу за него успел уцепиться Салазар с несколькими своими, теперь живыми матросами.

Наверху, на борту «Жемчужины», пираты, налегая изо всех сил, тянули якорь, но тот поднимался слишком медленно, более того, из-за огромного веса якоря корабль начал крениться на борт.

— «Жемчужина» опрокинется! — крикнул Генри.

— Поднимайтесь! — коротко приказал Барбосса.

Джек и Генри начали еще быстрее карабкаться вверх по канату. Поднимавшаяся последней вслед за Барбоссой Карина отставала, ей мешало двигаться тяжелое промокшее платье. «Жемчужина» резко качнулась, и из-за этого Карина потеряла равновесие, вскрикнула, когда ее ладони заскользили, а ноги оторвались от каната. Еще секунда, и девушка свалилась бы вниз, но ее подхватила протянутая сверху сильная рука. Подняв голову, Карина увидела, что это был Барбосса.

— Я держу тебя, не бойся, — сказал он. От напряжения рукав его рубашки порвался, обнажив предплечье.

У Карины перехватило дыхание. Она больше не думала ни о том, что висит на одной руке над бушующей бездной, ни о поднимающемся по канату у нее за спиной Салазаре с его бывшими мертвецами. С этой секунды Карина могла думать только о мелькнувшей сквозь разорванный рукав татуировке. Пять звезд. Созвездие, означающее «Карина».

Она нашла взглядом глаза Барбоссы и хриплым шепотом задала вопрос, ответ на который ей был уже известен заранее.

— Кто я тебе?

Всегда жесткое лицо Барбоссы смягчилось, глаза затянуло влагой.

— Ты мое сокровище, — просто ответил он. А затем, выхватив из-за пояса Джека саблю, отпустил канат и полетел вниз.

Карина вскрикнула, когда пират — нет, ее отец! — промелькнул мимо нее и с саблей в руке обрушился на Салазара и его людей. А затем в последнем — или, быть может, первом и единственном — порыве отцовской любви смел с каната матросов Салазара, пронзил сердце заклятого врага своей саблей и в обнимку с ним пошел ко дну При этом Барбосса успел еще в самый последний миг повернуть голову и улыбнуться своей дочери.