Anita Valle - Грешная Золушка (ЛП)

стоит каждой частицы.

Я вытаскиваю кристаллическую пробку. Каплю за каплей, я наполняю ложку. Я стою перед зеркалом, чтобы немного полюбоваться на девушку в нём, на безупречную кожу, чувственные губы, лепестково-розовые щёки, тонкий подбородок. Всё работа белой магии. Но до сих пор я не применяла её к моим глазам.

— Красивые глаза, — говорю ложке. — Ярче. Голубее. С длинными ресницами.

Я глотаю жидкость. Она плавная и сладкая, как миндальное молоко или сироп клёна, намекая на что-то тропическое, как кокосовый орех. Я закрываю глаза, магия становиться искорками света, которые превращают радужку в настоящие ирисы. Это не больно. По ощущениям, тепло и щекотно.

Я открываю глаза. Хм… Немного голубее, чуть ярче. Но недостаточно. Я вздыхаю и выпиваю ещё одну ложку. Мне всегда хочется как можно больше.

— Ярче, голубее, длинные ресницы, — и глотаю.

Я жду искорки и открываю глаза, останавливая их танец под моими веками. Удивительно! Мои глаза голубые, как павлиньи перья. Яркие, как витражные стёкла с поздним солнцем позади них. Но после я заметила, что на ресницы волшебства не хватило, они всё ещё короткие.

Я зверски ругаюсь. Ещё одна столовая ложка. Каждая из них стоила мне недель обязанностей и добра. Сотни зашитых чулок. Драить пол и улыбаться, когда Псих нарочно шагает по моим пальцам. Извинений, когда мачеха вслух задаётся вопросом, почему болезнь унесла отца, а не меня. И я не знаю, сколько магии ещё нужно, чтобы пойти на этот бал. Вероятно, очень много.

Я глотаю. И это того стоит. Мои ресницы пышные, тёмно-коричневые, завивающиеся вокруг моих новых глаз. Вокруг таких глаз, что ни один человек не может сопротивляться их красоте.

— Зеркало, зеркало, — шепчу я. — Кто прекрасней всех?

Красавица усмехается в зеркале. Её зубы белые и совершенные.

Глава 4

— Золушка!

— Да, Лунилла?

— Это платье, которое я хочу, — она указывает на странице в книге мод моя голова чуть ли не взрывается.

Зверски затянутые рукава и широкая юбка с таким количеством оборок, что это займёт десять миль ткани. Шить эти складки, всё равно что пытка. Вверх и стежок, вверх и стежок, много раз, пока вы не почувствуйте себя пойманным в ловушку и приговорённым чтобы шить вечно. Ещё я должна сделать платье для Мелоди. А затем моё собственное. За два с половиной дня. Я умру.

Я смотрю на Психа. Она большая девочка, большая во всём — грудь, руки, нос, зубы — с дикими рыжими, как морковь волосами. Она любит носить томатный красный и другие сверкающие оттенки, которые вступают в противоречие с её волосами. Поэтому я купила броский фиолетовый для её платья. Это похоже на то, что она носит.

И я была права. Лунилле и Мелоди понравились ткани. Я знаю, потому что ни ничего не сказали. Когда им не нравиться то, что я делаю, они рычат и тявкают как маленькие болонки. Но когда я делаю что-то правильно, я получаю тишину. Трюк они узнали от своей матери.

— Думаю, портнихи сделали бы это лучше.

— Несомненно. Но ты дешевле, так говорит мать. Так что слушай, оно должно быть хорошо сделано, настолько, чтобы не развалилось пока я танцую!

Это весёлая картина. Псих теряет своё платье во время танца с принцем. Если бы не белая магия, я могла бы это устроить.

Я вздыхаю.

— Как насчёт тебя, Мелоди? Какое платье для тебя?

Вечно капризная Мелоди сидит на белом диване, выглядя скучающей. Она напоминает Мачеху — шатенка с безынтересным лицом. Улыбается она, в среднем, раз в год.

— Мне всё равно, — пожимает плечами Мелоди. — Мне не очень хочется идти, — её голос тонкий, как её волосы.

— Почему бы тебе не остаться дома? — говорю я с надеждой. Если я буду избавлена от необходимости делать ещё одно платье для бала, будет очень хорошо.

— Мать не позволит мне.

— Конечно, нет, ты не понимаешь? Это шанс стать королевой, — говорит Псих.

— Он слишком стар, — ноет Муди. Её рука свисает с ручки дивана, лениво покачиваясь.

— Нет, это не так! Ему тридцать! — Псих опускается на диван рядом с сестрой. Я вспоминаю кукурузно-жёлтое платье, которое я делала две недели. Кто-нибудь спасите меня.

— Он на десять лет старше тебя, — говорит Муди. — На двенадцать лет старше меня и Золушки. Это жутко.

Я не думаю, что это жутко. Честно говоря, я всегда была вещью для старших мужчин. Лорды, герцоги и бароны этого города, все они любят меня. Они любят меня очень сильно. Особенно, когда их жёны уходили. Но вскоре, я --">